Проблемы адаптации несовершеннолетних в местах лишения свободы

В процессе отбывания наказания в виде лишения свободы существует множество субъективных факторов, которые оказывают на осужденного совершенно другое влияние, далеко отличное от воспитательного. В данном параграфе мы постараемся проанализировать эти факторы и в заключении работы дать рекомендации по их нейтрализации.

В основе вышеуказанных факторов лежит криминальная субкультура.

Являясь существующей объективной реальностью, криминальная субкультура занимает свое, определенное место в системе человеческих ценностей.

Для каждого человека, а особенно несовершеннолетнего, который попадает в тюрьму, она становится настоящим испытанием. Тюрьмы и лагеря являются испытанием личности на прочность, на адекватную самооценку, поскольку в тюрьмах приходится преодолевать сплошные лишения, испытывать необычные физические и психологические нагрузки. Например, в тюрьме человек попадает в ситуацию вынужденного общения. Он попадает в среду, с которой, хочет он этого или не хочет, вынужден общаться[1].

Но с другой стороны, в силу ряда причин тюрьма является также и социально организованным испытанием. Ситуация тюрьмы - это экстремальная ситуация. И здесь важно знать, кто находится с тобой рядом, что от него можно ожидать, как себя с ним вести. Эти знания важны объективно, в силу условий существования в тюрьме.

По этим причинам система испытания, можно даже сказать - культура испытания личности, вошла неотъемлемой частью в тюремную субкультуру. Это меняющаяся в частностях практика, но в основе своей остающаяся неизменной. Начиная от прописки и кончая различными техниками проверки объяснений новичка и, если это необходимо, выведения его на чистую воду.

Правда, и здесь есть свои правила и принципы. Например, одно из важных правил: нельзя от новичка ничего требовать, пока ему не объяснили правил тюремного общежития, и причем это объяснение по необходимости может проводиться несколько раз. Но это правило и помогает также организовать испытание. С наблюдения за тем, насколько новичок в состоянии следовать принятым правилам общежития, и начинается его испытание.

В ситуации закрытой системы (камеры, зоны) человек всегда на виду, ему некуда уйти, поэтому происходит довольно быстрое раскрытие себя перед другими. К этим условиям следует добавить различные лишения и недостатки, эмоциональный стресс и пр. Так что здесь трудно что-то в себе скрыть, а еще более трудно скрыть что-то от окружающих, особенно если это «что-то», по тюремным понятиям, не красит человека.

Но для того, чтобы ускорить этот процесс, существовали, вероятно, всегда и теперь существуют техники, иногда довольно изощренные, как бы ускоренного испытания, типа современной прописки у подростков.

Вероятно, были времена, когда прописка была необходима, когда нужно было быстро проверить новичка, поскольку пребывание чужого в камере было опасно. Это были времена, когда людям доверять было нельзя, когда было принято писать доносы друг на друга, или же во времена, когда администрация любого зека могла при желании сломать и превратить в своего агента.

В настоящее время прописка среди взрослых постепенно исчезает, вероятно, по причине ослабления режима.

Другое дело подростки. Это особая статья, особое состояние сознания[2]. И у подростков прописка сохраняется, поскольку у них, во-первых, существует дополнительная, возрастная потребность в испытании. Во-вторых, сохранение прописки у подростков связано с тем, что они обычно, сами того не ведая, играют в тюрьму и воров. Кроме того, подростки испытывают большую потребность в самоутверждении, у них особенно сильно развиты конкурентные чувства, и, в силу особенностей их сознания, они не чувствуют границ. У подростков не развито в полной мере чувство индивидуальности и ответственности, поэтому в своей среде они легко следуют за первым попавшимся лидером, чтобы не оказаться хуже других[3].

Наблюдая и исследуя неформальную организацию мест лишения свободы, можно заметить вещи, очень напоминающие архаические магические обряды и вообще древнюю культуру. Например, прописка очень напоминает древние обряды инициации. Правило, согласно которому к опущенным и к предметам, к которым они прикасаются, нельзя больше прикасаться, иначе сам станешь тоже опущенным или, по-другому, зарядишься или зашкваришься от опущенного, тоже явно напоминает магические обряды[4].

Различные ритуалы, распространенные в тюремной среде, можно отнести также к разряду архаических. Так, существует, например, такой ритуал. Если два вора садятся играть в карты, то как знак того, что игра будет честной, они в центр стола втыкают нож. Это означает, что, если один из игроков играет нечестно, другой имеет право взять нож и убить его. Также и различные типы строго регламентированных наколок, символизирующие социальный статус заключенного и ритуалы воровского сходняка, напоминающие архаические собрания, и многое другое.

Все эти обряды так или иначе связаны с обрядом испытания. Феномен испытания, инициации (и подтверждения социального статуса) является, вероятно, центральным в тюремной культуре. Тюремные испытания часто напоминают испытания на религиозную просветленность (например, дзен-буддистские техники). А эти задачи требуют регрессии сознания. Для их решения сознание должно регрессировать от рационального сознания к непосредственному сознанию, к способности непосредственно видеть без всякого рассуждения[5].

Практически у всех, а особенно у подростков, впервые попавших в заключение, тюрьма вызывает шоковое состояние. Особенно обостренно такая реакция проявляется у подростков, у которых после суда окончательно нарушился контакт с родственниками. Сначала им вообще трудно поверить, что в таких условиях можно жить. Как свидетельствуют многие заключенные, взрослые в том числе, первые три - шесть месяцев пребывания в условиях тюрьмы являются наиболее яркими и вместе с тем наиболее трудными. Многие говорят о том, что, если бы их освободили через два - три месяца после пребывания в СИЗО, они бы ни за что в жизни больше не совершили преступления, в первую очередь из-за страха перед тюрьмой. К сожалению, оптимально необходимый для изменения в человеческом сознании период (6 месяцев) растягивается в России на годы и годы. А человек, как известно, привыкает ко всему. Привыкает он и к тюрьме, мало того, начинает даже находить в тюремной жизни какие-то определенные положительные моменты. Через некоторое время, пребывание в условиях неволи уже не шокирует человека, а многие, как указывалось выше, начинают воспринимать тюрьму «как дом родной».

Таким образом, большая часть подростков все же через какое-то время свыкается со своим новым положением. Тем более что скоро начинаются расспросы и испытания сокамерников, камерные игры или прописка. Кстати говоря, все эти подростковые игры в какой-то степени выполняют также функцию отвлечения от погружения в подавленное состояние. Они как бы призывают подростков готовиться к новой жизни.

Здесь подросток действительно имеет возможность испытать себя, осуществить то, чего он не сделал на воле. Но, получая то, что он интуитивно желал, подросток обычно от этого в восторг не приходит. А многие и вовсе всего этого не выдерживают. Да и в целом выдержать условия тюремного заключения для среднего подростка довольно тяжело, поскольку ситуации подростковых испытаний часто не контролируются никакими правилами и принципами. Хотя часто подростки имитируют тюремную субкультуру, на самом деле в камере могут происходить чисто подростковые, иногда очень жестокие игры, жестокие до такой степени, что иногда они заканчиваются трагически[6]. Недаром, даже воры в законе в своих посланиях призывают подростков не калечить друг друга ни физически, ни нравственно (обряд опускания). И это им (ворам), надо честно признать, удается гораздо лучше, чем администрации.

В тюрьме многим подросткам тяжелее, чем в зоне. В тюрьме подростки предоставлены сами себе, здесь нет такого значительного влияния режима, как в зоне. Обусловлено это самим порядком организации службы в СИЗО, да ещё усугубляется катастрофическим некомплектом личного состава. А когда подростки остаются наедине с собой, то среди них могут происходить самые непредвиденные вещи, жесткая борьба за лидерство или просто так называемый беспредел со стороны одного подростка или группы. И тогда происходят страшные и непостижимые для нормального взрослого сознания вещи, тогда в полную силу проявляется жестокость подростков, которые иногда теряют чувство всякой границы.

А в зоне (в ВК) этого нет. Здесь есть хоть какой-то, а порядок, вытекающий из требования режима. И, пройдя тюрьму, особенно если не повезло с сокамерниками, подростки начинают ценить этот порядок. Для подростков вообще характерны конкурентные чувства, стремление доказать свое превосходство, самореализоваться в своей среде. В тюрьме эти чувства обостряются. Остаются в несколько менее обостренном виде они и в колонии.

По словам самих осужденных подростков, в колонии работает закон «выживает сильнейший» или «человек человеку волк» (принцип ЧЧВ). И результаты этой войны, подростковой борьбы за первенство зависят от контингента малолетних преступников, от работы администрации, от того, в какую колонию попали подростки. Ну и конечно, от того, из какой тюрьмы, из какой камеры они пришли в зону. И, наконец, конечно, от самих подростков, от их личности, от того, как, по их словам, он «показал себя».

Другими словами, ситуация ни в тюрьме, ни в ВК до конца не контролируется. Не контролируется с воспитательной точки зрения. К сожалению, подросток не получает полноценных условий для развития, а многочисленные испытания могут привести к деградации личности или же в лучшем случае стать психотравмой на всю жизнь[7].

Попадая в колонию после тюрьмы, подросток снова вступает в новую полосу испытаний. Конечно, после пребывания в тюрьме многое определилось, он прошел самое важное испытание и уже больше знает себя, свои возможности, свои преимущества, свое положение в криминальной иерархии, в значительной мере уже представляет себе свое место в колонии, на которое он может претендовать.

Несмотря на это, попадая в колонию, подросток ощущает, что здесь многое устроено по-другому, что необходимо вновь доказывать, кто ты есть. Он чувствует, что к нему присматриваются, за ним наблюдают, и стремится выдержать, если он внутренне готов, еще одно важное испытание.

В колонии подросток начинает понимать, что и здесь начинается борьба за место под солнцем, борьба за первенство среди прибывшего этапа. Эту же борьбу он может наблюдать и в отряде, в который он распределен после двухнедельного пребывания в карантине, и сам включается в нее.

Для организации управления подростковой массой администрация, наблюдая за формированием групповых процессов среди подростков, отбирает выдвигающихся, желательно физически сильных и предприимчивых, неформальных лидеров. Эти лидеры и образуют актив. Одним из важных требований к активу выдвигается его способность обеспечить порядок в отряде.

Администрация (начальник отряда и др.) делегирует часть своих полномочий ряду осужденных. Так формируется эта особая социальная прослойка - актив. После того как актив образовался, он пополняется за счет основной средней группы, большей частью по неформальным закономерностям. Теперь актив сам выбирает себе помощников и замену. Сразу необходимо пояснить, что актив – это верх иерархии «красных», т.е. подконтрольных администрации.

Актив необходим администрации прежде всего для организации и поддержания порядка. Во-первых, в подростковых группах постоянно присутствует конкуренция и соответствующие конфликты, которые необходимо разрешать и не допускать. Во-вторых, у подростков существуют трудности по организации управления своим поведением вообще. В-третьих, подростки, пришедшие в колонию, часто агрессивны, трудноуправляемы, зачастую с психопатическими чертами характера. А уж большие или меньшие отклонения в психике, по самым разным данным, имеют более 70% осужденных. Нередко они склонны понимать только силу, сильную руку. И наконец, подросток легче может понять своего сверстника и в некотором смысле поэтому ему легче навести порядок[8].

Конечно, само содержание порядка устанавливают не одни активисты. Есть требования режима и соответствующие установки и правила. И активисты, по идее, должны поддерживать этот порядок.

В принципе с формально-правовой точки зрения в актив должны попадать наиболее законопослушные подростки, «ставшие на путь исправления». Но в действительности это не обязательно так, а вернее, совсем не так. Для того чтобы новый человек стал активистом, уже существующий актив должен принять его в свою группу. Даже если с новым этапом приходит подросток, отрицательно настроенный к режимным требованиям, но при этом он - лидер, его стремятся привлечь в актив. На малолетке нет так называемых отрицал[9]. Если же они присутствуют в прибывшем этапе, то их стремятся «обработать» таким образом, чтобы они стали активистами.

Одной из особенностей этой группы является тот факт, что актив имеет важные привилегии, недоступные для других социальных групп в колонии. Члены актива имеют больше свобод и в целом живут значительно лучше, чем остальные. Так, активисты имеют возможность довольно хорошо и иногда даже роскошно питаться. Чаще всего они не ходят в столовую, а питаются «вольной» пищей в самом отряде. Это становится возможным в силу существования специфического «налога», своеобразного «оброка» на рядовых воспитанников. Каждый воспитанник обязан отдать активу часть передачи с воли, часть полученной посылки, часть продуктов из ларька. Так образуется для обеспечения жизни актива «общий» фонд (общак), который позволяет довольно сносно существовать в колонии этой группе осужденных.

В этом обычае подростки-активисты специфически имитируют воровское право подходить, т.е. брать часть продуктов от передач рядовых заключенных. Согласно воровскому праву или закону можно брать не более одной трети передачи. Но эта сторона права учитывается на малолетке в меньшей степени. Зачастую, ввиду низкого морального и интеллектуального уровня сотрудников колоний, на актив ложиться обязанность собирать часть передач для них. Человеку, не знакомому с уголовно-исполнительной системой, покажется это диким, что сотрудники обирают осужденных, но так оно и есть на самом деле. Все барыги[10] имеют покровителей из администрации, которым они платят процент от прибыли. Тут же необходимо оговориться, что у осужденных по режимным требованиям на руках не должно быть наличных денег вообще, но они есть у всех, потому что это выгодно администрации зон.

Другими словами, происходит нечто подобное «обмену дарами» между администрацией и активом. Актив обеспечивает порядок по отношению к серой массе населения колонии, а администрация дарует активу определенные свободы и привилегии.

Действительно, тюрьма отображает устройство государства, но со значительным отставанием. В частности, нынешняя ВК в значительной мере отражает устройство бывшего советского государства с его единой партией, авторитарной системой управления и наличием партийных льгот. Т.е. можно констатировать, что в ВК по-прежнему пока сохраняется «советская власть», структура советского общества. Сохраняется старое авторитарное мышление («советское») и у сотрудников ВК. Как, впрочем, и соответствующие методы воспитания.

Важной особенностью малолетки (ВК) является тот факт, что здесь формальная и неформальная структура группы в принципе совпадают, формальный и неформальный лидер в группе - это один и тот же человек. Это устройство так называемой красной малолетки[11].

Сложно сказать, все ли малолетки являются красными, но вряд ли существуют малолетки черные в чистом виде[12]. Какой быть малолетке, по-видимому, зависит целиком от уровня работы и заинтересованности администрации. Можно предположить, что есть такие малолетки (по крайней мере теоретически они могут быть), где администрация отдает всю власть активу и в свою очередь отказывается от контроля за процессом его деятельности, ориентируясь только на общий результат - достижение общего порядка, практически не интересуясь, какими способами и методами этот «порядок» достигается.

Такое устройство малолетки можно условно назвать черным. Администрация отказывается от вмешательства во внутренние дела колонии, власть отдана активу.

Имея власть над всей массой несовершеннолетних осужденных, активисты могут делегировать часть этой власти другим несовершеннолетним воспитанникам. Но так же, как поступала в свое время администрация с ними, - в обмен на определенные услуги.

Активист может позволить себе иметь нечто наподобие личного слуги. Такой человек приобретает в зоне определенный социальный статус. В зоне для взрослых осужденных такая социальная группа называется шнырями. Социальный статус такого человека ниже социального статуса средней группы заключенных - мужиков.

На малолетке это не обязательно. Шныри, или по-другому - гансы, представляют собой нечто вроде обслуживающего персонала активистов, выполняя работу начиная со стирки носков и кончая приготовлением пищи. За эти услуги (добровольные!) они имеют соответствующие вознаграждения от активистов, которые состоят в основном в смягчении требований общего порядка. Но вместе с тем эти льготы могут давать значительные преимущества шнырям по отношению к основной массе заключенных.

Шнырь, например, без специального разрешения активиста, которое для всех остальных является необходимым, может пойти что-то себе постирать, сходить в туалет, поскольку всякое перемещение по зоне регламентируется активом, вообще относительно свободно передвигаться по зоне. Поскольку в условиях зоны сохранять в чистоте одежду достаточно сложно, то поэтому «быть чистым» является условием повышения социального статуса, соответственно возможность постирать в любое время является важным преимуществом.

Шныри могут лучше питаться, благодаря активистам, и получать другие преимущества. Поэтому реально они живут лучше средней группы подростков (пацанов). Но с точки зрения нравственных норм малолетки, с точки зрения неформального авторитета их социальный статус ниже, чем у нормальных пацанов.

Так социальные льготы распределяются по-новому кругу. Актив, получив власть и соответствующие привилегии от администрации взамен установления необходимого для администрации порядка, теперь распределяет их среди тех, кто обслуживает лично его.

Число шнырей в отряде может быть различным. Это зависит от многих причин, в частности от установившихся в данном отряде традиций. Например, у секретаря и председателя отряда может быть только один шнырь на двоих. Но может быть и у одного активиста пять шнырей, тогда они распределяются по видам работ. Причем это не просто распределение по видам работ, но в соответствии с ним происходит и социальное ранжирование шнырей. Таким образом, даже среди шнырей заметно довольно резкое социальное расслоение. Выше всех - белые шныри, готовящие пищу. Низшее положение занимают черные шныри, выполняющие, с точки зрения подростков, самые грязные работы (стирка носков, белья и т.п.)

Помимо этого активист может позволить себе иметь на содержании пассивных гомосексуалистов. Они тоже получают от него соответствующие блага.

Низшие социальные категории несовершеннолетних осужденных начинают образовываться еще в следственном изоляторе. Все приходят в СИЗО (на тюрьму) теоретически нормальными. В самом начале пребывания в камере работает нечто вроде презумпции невиновности. Так продолжается, пока тебя не узнали, не доказали твои «грехи», которые ты «имел» на свободе, не увидели, каков ты есть в условиях неволи, не испытали тебя. А до этих пор ты считаешься в общем нормальным пацаном.

С самого начала пребывания в СИЗО начинается путь вверх или вниз - подросток невольно занимает в тюрьме определенную социальную нишу и получает соответствующее социальное самоопределение. Путь вверх - это повышение социального статуса и выдвижение в лидеры, а путь вниз - это снижение социального статуса, потеря собственной значимости в глазах других и лишения права слова[13].

На какие же жизненные нормы ориентируются подростки при этом продвижении вверх и движении вниз? Естественно, они копируют взрослую тюремную жизнь и с самого начала начинают ориентироваться на тюремный закон. Хотя в действительности эта ориентация может происходить только формально. Подростки сущность этого закона могут воспринимать довольно поверхностно. А в действительности может идти яростная борьба за первенство, за власть. Закон может быть только прикрытием этой борьбы. Реальное значение может иметь только эта борьба и ее психологические закономерности, в соответствии с которыми начинает формироваться группа и групповая иерархия.

Параллельно с этим идет процесс взаимного испытания. Подростки в условиях тюрьмы имеют возможность довольно быстро испытать себя и других. С процессами испытания связаны также психологические процессы группирования и социальной стратификации.

Но все-таки, как минимум формально, социальная стратификация, определение различных категорий опираются на требования тюремного закона. Можно сказать, что, сколько есть нарушений тюремного закона (косяков), столько может быть и социальных категорий, снижающих социальный и личностный статус заключенного[14].

Например, тюремный закон требует от заключенного быть опрятным и чистым. Если кто-то не следит за собой и ходит грязным - это уже косяк, т.е. нарушение тюремного закона. И вот такие нарушители образуют определенную социальную группу, а этот косяк определяет социальный статус (черт, черти). Или тюремный закон запрещает воровать у своих (сокамерников). Если человек ворует у своих, он получает соответствующую номинацию (крыса), а нарушение называется крысятничество.

Так через различные нарушения тюремного закона образуются масти - различные категории нарушителей. Или можно сказать и по-другому - различные категории подростков, не выдержавших всевозможные виды испытаний тюремной жизнью. Причем эти масти тоже не равнозначны и тоже имеют свою иерархию.

Но за самые тяжелые проступки - косяки полагается, с точки зрения тюремных понятий, наиболее тяжелое наказание - изнасилование. Так образуется особая каста опущенных. Она появляется прежде всего в тюрьме. В зону заключенные уже приходят с этим клеймом.

В 80-е - начало 90-х годов на малолетке практика опускания была довольно развита. Особая жестокость подростков, незанятость их в тюрьме, неистовая борьба за первенство вели к тому, что опустить могли за малейшую провинность или вообще «ни за что» - по беспределу. Настолько велико у подростков стремление поиграть в тюрьму.

Но эта жестокость подростков является, по-видимому, не только отражением возрастной психологии, но и отражением состояния общественного сознания и государственного устройства. Подростки делали с другими, своими сверстниками, то, что когда-то испытали по отношению к себе. Как обращались с ними родители, учителя, государство, следователи, оперативники, надзиратели и т.д., так и они обращались с сокамерниками. Вероятно, не случайно, что с началом демократических процессов практика опускания в тюрьме пошла на убыль. Кроме того, как уже отмечалось выше, свою, в данном конкретном случае весьма положительную роль сыграли и играют воры в законе и другие авторитеты, которые запрещают беспричинное опускание. Другое дело, что этим преследуется, какую выгоду от этого запрета имеют преступные сообщества? Но это уже другой аспект проблемы.

Но и до изнасилования дело доходит не обязательно. У подростка могут не сложиться отношения в камере, его могут систематически избивать, и он может попроситься в другую камеру, именно в камеру, где сидят опущенные. Так он сам, как бы по своей воле, переходит в разряд обиженных.

И здесь уже обратного хода нет. Тюремные касты очень устойчивы. Если уж ты попал в касту обиженных, то это навсегда. Ты можешь сделать этот промах случайно, но с этим в тюрьме не считаются[15]. Подросток, попавший в группу опущенных, теперь становится во многом ограничен, у него теперь значительно меньше прав. И он, естественно, ставится в такие условия, что ему гораздо труднее жить в зоне, чем другим - нормальным. Теперь ему уже объективно существенно труднее, чем другим, следить за собой, у него просто не хватает времени и возможностей постирать свою одежду, так как на обиженных и опущенных ложится вся черновая и непрестижная работа. Таким образом, появляется объективно замкнутый круг, который возвращает человека в исходное состояние или даже опускает еще ниже его социальный статус.

Сегодня в ИК и ВК опусканий мало или практически нет. Но вместе с тем обиженные составляют порядка 40% от всей массы заключенных в колонии. Откуда же они берутся?

Во-первых, большое их количество приходит в ВК из следственных изоляторов. А во-вторых, количество обиженных значительно пополняется за счет существования так называемой процедуры гашения.

По тюремному закону опущенный или обиженный считается неприкасаемым, от него ничего нельзя брать. Если же кто-то у него что-то взял, например покурил после него, поел из его тарелки, попил с ним чифир[16], то он считается как бы зараженным от него. Этот человек, говоря тюремным языком, загасился от опущенного и сам стал таким.

Через эту магическую процедуру гашения уже в колонии количество обиженных быстро растет. Загаситься здесь легко по незнанию, случайно. Таким коварным способом могут, например, отомстить человеку, специально подстроив ситуацию, в которой это может произойти.

Но с другой стороны, это также продолжение испытания в условиях неволи, испытания на выдержку и выносливость в условиях недостатка привычных благ. Хочется курить, а сигарет нет, но нужно все время иметь в виду, что сигареты нельзя брать у всех подряд. Аналогично происходит и с едой. Понятно, что ее недостает, но важно устоять, по крайней мере, все время держать в голове мысль «от кого ты берешь?».

Этот закон передачи «заражения» через прикосновения, доедание пищи в совокупности с соответствующим социально-психологическим статусом особенно живуч среди подростков. Интересно, что при гомосексуальных контактах активный партнер не гасится. Быть активным гомосексуалистом не считается чем-то таким позорным, хотя, с точки зрения и медицины да и этики, особой разницы между активным и пассивным партнером нет - оба являются гомосексуалистами. Кстати, в среде правильных заключенных активный гомосексуализм хоть и не считается позорным, но и не приветствуется.

Те подростки, которые не имеют за собой серьезных нарушений тюремного закона и не загасились в зоне, составляют среднюю, иногда наиболее многочисленную группу так называемых пацанов. Или, как они себя называют сами, нормальных пацанов. Эта группа неоднородная. Сюда входят подростки, случайно попавшие в зону, которые не хотят иметь ничего общего с криминальной субкультурой и думающие только о том, как бы быстрее выйти на волю. По большому счету, пацаны в среде несовершеннолетних заключенных соответствуют мужикам в ИУ для взрослых. Опять же, понятие пацан среди взрослых заключенных отнюдь не соответствует понятию пацан в среде несовершеннолетних. У взрослых это понятие означает заключенного молодежного возраста, придерживающегося воровских традиций, стремящегося подняться в криминальной иерархии, оказывающего противодействие администрации ИУ и т.д.

В ВК же к пацанам относятся и подростки, ориентированные на криминальную субкультуру. Среди них - ориентированные более или менее радикально. Наконец, есть группа, которая еще не приняла окончательного решения о характере своей будущей жизни. Есть колеблющиеся. Многие из этой группы хотят попасть на взросляк - в колонию для взрослых, поскольку там они могут быть значительно свободнее. И, кроме того, они хотят во взрослой колонии более глубоко «познать жизнь».

Поскольку эта группа пацанов в основном не замешана в сотрудничестве с администрацией и не относится к обиженным, она более свободна в выборе своего решения о дальнейшей жизни, этой возможности у активистов и обиженных меньше, а вернее, нет вообще. По тюремным законам, если уж ты обиженный или активист, то таковым тебе и оставаться всю оставшуюся жизнь. Даже если кто-то повторно будет осужден, предположим, через тридцать лет, все равно его статус будет тем же - обиженный или активист.

Таким образом, обиженный таковым остается навсегда. Он обязан по прибытии в новую зону сообщить о том, кто он такой. Поэтому в принципе обиженные не имеют перспективы в криминальной субкультуре. Аналогичная ситуация с активистами. Они стремятся остаться в ВК до конца срока. И администрация специально держит их до конца. Сами активисты боятся взросляка, так как там им придется держать ответ за сотрудничество с администрацией. И администрация напоминает об этом им все время, пугая их возможностью отправки во взрослую колонию. Поэтому для них в принципе путь криминального развития также закрыт. Они уже решили это для себя, вступив в свое время в актив.

Но вместе с тем пацаны не представляют из себя организованной группы. Они, как уже говорилось, разные. Чем-то они напоминают мужиков взрослой колонии. Блатные к мужикам относятся сдержанно. Это не их категория людей. Мужик - это тот, кто работает, это случайный человек в тюрьме. А блатной, вор - это, напротив, тот, кто не работает, кто не имеет права работать. Мужик - тот, кто имеет семью, семейный уют, детей. А блатной от этого отказывается, поскольку выбирает, на его взгляд, более высокий образ жизни.

Поэтому к мужикам со стороны блатных в целом двойственное отношение. С одной стороны, мужик - это не вор, это обычный человек, который работает, который пашет. Другое дело братва, которая не работает, живет за счет воровства, в воровском содружестве, своеобразные Робин Гуды, свято блюдущие кодекс воровской чести, по крайней мере на словах. Но с другой стороны, мужик не враг блатного. Он не стукач, не козел, не опущенный. В общем, мужик может быть и хороший и даже настоящий в смысле воровского кодекса чести.

А что же на малолетке? Там ведь в основном нет блатных. А сниженное отношение к пацанам существует. Например, в Можайске (МВК) это выражается даже в названии этой группы - чушки[17].

Почему же пацанов, которые сами себя называют нормальными пацанами, называют чушками? Этимологически - это снижающая социальный статус номинация. Что же означает это название и откуда оно идет? Вероятно, это название идет от активистов, невысоко оценивающих неорганизованную и разношерстную группу пацанов. В таком названии этой группы явно виден взгляд сверху, из управляющего звена колонии. Это взгляд сверху вниз. Явно это название идет не изнутри самой группы пацанов, которые сами себя как раз зовут по-другому, с положительной самооценкой (нормальными пацанами), и в этом самоназвании они противопоставляют себя «ненормальным» обиженным, «ненормальным» (работающим на администрацию) активистам, а в своей среде не совсем «нормальным» пацанам.

Название же чушки идет извне. Это оценка другой группы, группы, которая формально и неформально стоит выше чушков в социальной иерархии колонии. И может быть, в этой номинации активистов содержится их реакция на внутреннюю самооценку пацанов.

Отношения пацанов и активистов двойственны. Поскольку пацаны составляют значительную часть серой массы, то, как раз, по отношению к ним активисты должны обеспечить порядок. Но с другой стороны, активисты боятся слишком демонстрировать свою власть по отношению к пацанам, поскольку есть страх, что пацаны на воле могут им предъявить, т.е. заставить отвечать за сотрудничество с администрацией. Особенно это касается пацанов, ориентированных на воровскую субкультуру. И такие случаи нередки, когда особо ярых активистов по их освобождении из мест лишения свободы «встречают», т.е. попросту поджидают и избивают.

В этом смысле активисты относятся к пацанам довольно дифференцированно. Став активистами, они определили свое будущее, и обратного хода для них нет. Они уже не могут стать блатными. Поэтому у них присутствует стремление здесь, в зоне, получить от жизни «все, что можно», они настроены агрессивно к блатным и отрицалам - подросткам, отрицательно настроенным по отношению к существующему в зоне порядку.

С одной стороны, активисты боятся блатных, отрицал, поскольку те могут отомстить, выйдя на волю, и это ограничивает их свободу. С другой стороны, они боятся и администрации, боятся превысить свою власть и пр., потому что администрация может отправить их в зону для взрослых осужденных. А там их ждет совершенно другая жизнь. Причем администрация активно использует прием напоминания об этой возможности, чем держит актив в определенных границах.

В этих условиях появляется скрытое агрессивное отношение также и к администрации, например к начальнику отряда. Поэтому активист не прочь время от времени сдать его оперативникам. Такова сложная структура отношений, складывающихся у активистов. У них также накапливается, пусть скрытое, эмоциональное напряжение, они вынуждены лавировать между различными сторонами и искать компромиссные решения.

В переполненных учреждениях, исполняющих наказание в виде лишения свободы, которые существуют в нашей стране, администрация для организации управления заключенными вряд ли может обойтись без привлечения самих заключенных к управлению. Заключенных слишком много, а администрации недостаточно для осуществления постоянного контроля за ними. Да и отношение администрации к своей работе оставляет желать лучшего. Не говоря уж о репрессивном сознании администрации мест заключения, ее педагогике, построенной исключительно на принципе наказания и устрашения, ее неискоренимом убеждении, что заключенные - люди конченные, и помочь им ничем нельзя. Единственно, что возможно, - это подавлять, устрашать и наказывать[18].

С этой точки зрения серьезного отношения к педагогической работе с заключенными быть не может. Можно только время от времени напоминать о возможных репрессиях, устрашать наказаниями и поддерживать необходимый администрации порядок и равновесие в зоне.

При такой педагогической установке администрация легко передает свои функции самим заключенным. В принципе не такое уж большое значение имеет, каким заключенным передаются эти функции - блатным или активистам, важно, чтобы они поддерживали порядок: чтобы не было убийств, бунта или попросту говоря ЧП, эксцессов. В этом отношении не такое уж существенное различие между черными - где управляют блатные и красными - где управляет администрация через актив из среды заключенных зонами.

Хотя иногда можно услышать от представителей администрации о том, что, мол, для них все заключенные равны, в это трудно поверить. Для того чтобы в отряде действительно дело обстояло именно так, чтобы этот принцип работал, необходимо, чтобы начальник отряда работал в полную силу и не один, а совместно с профессионалами. А этого, к сожалению, нет.

Однако частично принцип равенства, равного отношения администрации ко всем реализуется в некоторых ВК. Например, нечто подобное существует в Можайске (МВК). Там этот принцип реализуется через минимизацию числа актива. Администрация говорит: «Нам больше актива не нужно, четыре человека вполне достаточно, а остальные - равны». Верно, конечно, это только с известной долей условности, формально, но установка понятна.

В действительности выполнить это требование очень трудно, если не невозможно, поскольку все же существует неформальная организация в отряде, социальная стратификация, тот же актив все равно имеет неформальных помощников и пр. Но сама такая педагогическая установка существует и даже отчасти реализуется. В ней есть и определенная выгода для администрации. Действительно, зачем иметь много активистов или управленцев, наделенных властью? Тогда с ними необходимо контактировать, поддерживать какие-то отношения, заниматься их изучением. Но это целая работа. Гораздо проще взять минимум актива и только с ним иметь дело, на этих людей возложить обязанности, с них требовать и только им устанавливать льготы. А контакты с основной массой заключенных - это уже дело активистов[19].

На малолетке работает также принцип повышения социального статуса в зависимости от срока отсидки, аналогичный принципу срока службы в армии, правда, в значительно усеченном виде. Для того чтобы этот принцип сработал, воспитанник ВК должен за определенное время не скомпрометировать себя, показать себя с «хорошей» стороны. Другими словами, на малолетке более важным является принцип непосредственного испытания.

В тюрьме же и в ВК центральное значение для изменения социального статуса имеет практика испытания. И формализуется обычно именно эта практика. Так что и в тюрьме, и в зоне можно найти множество техник именно испытания[20].

Как же пополняется или восполняется актив на малолетке? Откуда берутся кандидаты в актив? Ведь должны существовать подготовительные ступени, подготовительный статус, где на менее ответственной работе можно испытать человека.

И действительно, такие социальные группы существуют. Их несколько. И по формальным основаниям они различны. О первой группе мы уже говорили. После того, как подросток отбыл в колонии более полугода или больше, в различных местах по-разному, он может стать стариком, если только он прошел испытание, если в отряде есть «вакантное» место старика и если активу и администрации нужна помощь или нужны новые кандидаты в активисты. Старику даются определенные права, и он начинает командовать пацанами или, как говорят сами несовершеннолетние заключенные, «следить» за основной массой заключенных. А за самим стариком следят уже активисты.

Вторая промежуточная группа называется пригретые. Здесь уже никаких формально-объективных критериев выдвижения нет. Активисты выдвигают пацана кандидатом в актив по своему усмотрению, просто потому, что, например, кто-то им понравился. Его, как они сами говорят, пригревают, т.е. освобождают от некоторых общих обязанностей, дают право руководить другими группами подростков. Таким образом, активисты кому-то дают поддержку, начинают подтягивать к своему социальному статусу, оказывают помощь.

Кого же активисты обычно пригревают? Чаще всего это знакомые по воле или знакомые знакомых, земляки или просто понравившиеся им пацаны. Или же пригревают тех, кто получает хорошие передачи. Но все же и здесь есть ограничения. Если пригретый не лидер, не может лидировать в подростковой среде, он дальше не пойдет и активистом не станет.

Есть еще одна категория кандидатов в активисты, как форма социального продвижения. Эта группа подростков противоположна предыдущей. Если пригретого кто-то опекает, а он сам занимает относительно пассивную позицию, то здесь ситуация противоположна. Представитель этой группы называется опухало. Таким именем называют человека, который сам, своими силами, на свой страх и риск стремится подняться, перейти в более высокую социальную категорию.

В данном случае у кандидата нет никаких гарантий. Он может не рассчитать свои силы, иметь неадекватную самооценку или вовсе не выдержать эмоционального напряжения. Если пригретого уже сразу поддерживают, выбирают и дают какие-то гарантии, то опухало пробивается сам.

Такое продвижение есть не что иное, как стремление неформального лидера занять формальную должность, получить формальный социальный статус[21].

Все, о чем мы сейчас говорили, относится к процессу превращения неформальных отношений в формальные, или же как неформальные лидеры получают формальный социальный статус лидера.

В этом смысле интересной особенностью малолетки является тот факт, что формальная и неформальная структура группы в общем совпадают. Здесь нет противопоставления формальных и неформальных лидеров. Нет потому, что актив и администрация стремятся перевести неформальных лидеров в формальные. Противостояние же формальной и неформальной групповой организации администрации не нужно. Это только осложнило бы работу и было чревато какими-то непредсказуемыми конфликтами.

Правда, если быть точным, то неформальная оппозиция на малолетке все же есть. Но она очень слаба, ее представители немногочисленны, и их быстро ломают. Это так называемые отрицалы - те подростки, которые стремятся следовать воровским традициям, соблюдать воровской закон и пытаются противостоять администрации и активу, т.е. пытаются строить отношения, подобные отношениям во взрослой колонии. Таким выжить тяжело, по крайней мере в ВК общего режима. Здесь их легко можно сломать. Таким образом, реальной силы группа отрицал на малолетке не представляет. Но внимание таким лицам администрация уделяет значительное. Для таких ребят приготовлено три пути: либо его постепенно «приручают» и постепенно делают из него активиста; либо, если он освобождается до достижения им возраста 18 лет, он не вылезает из дисциплинарного изолятора (ДИЗО), а затем его отправляют на усиленный режим как злостного нарушителя режима содержания; либо, по достижении 18 лет, его быстро переводят в ИУ для взрослых[22].

Другое дело на малолетке в средней группе (пацанов) существуют подростки, стремящиеся следовать воровской романтике, но они не нарушают режим, не вступают в конфликт с администрацией. А администрации большего и не надо. Но даже и эта группа ценит хоть какой-то порядок.

Подростки, пройдя через тюрьму, очень ценят упорядоченность отношений. Они очень сильно боятся беспредела. А в зоне всегда какой-то порядок есть. Если в тюрьме может идти жестокая борьба за лидерство, а, достигнув абсолютной власти над камерой, подросток может и не успокоиться, а продолжать издеваться над сокамерниками, получая наслаждение от причинения боли другим, то в зоне этого нет. Это жестко пресекается администрацией, незаинтересованной в такого рода вещах.

3.11. Тяжесть преступления и социальная структура ВК

Если сравнить Можайскую ВК и Икшанскую ВК, то бросается в глаза существенная разница в структуре двух колоний. Существенное отличие можно наблюдать во всех социальных группах. Основное же объективное различие контингента колоний касается тяжести статей (тяжести преступления).

Из такого сравнения можно сделать следующее заключение: чем тяжелее статьи, тем образуется более напряженная и более дифференцированная социальная структура колонии, тем сильнее социальное расслоение.

Возьмем структуру актива. В Можайской ВК актив состоит в основном из четырех человек (председатель отряда, секретарь и пр.). Помимо этого существует промежуточная категория, нечто вроде кандидатов в актив (пригретые, опухалы и пр.). В Икше, где отбывают сроки несовершеннолетние заключенные с более тяжелыми статьями, эта структура значительно более дифференцирована: пригретые, активисты, блатные, воры, борзые - в порядке возрастания социального статуса. Причем по количеству членов группа актива может достигать здесь 20 и более процентов, в отличие от порядка 5 процентов в Можайске.

Еще одна особенность Икшанской ВК: низшая социальная группа (обиженных) здесь может приближаться к 50% от общей массы всех заключенных[23].

Конечно, обиженные прежде всего появляются в тюрьме. И возможно, одна из причин того, что в Икше таких обиженных больше, состоит в том, что там сроки заключения больше, а феномены опускания стали несколько угасать только в последнее время. Но существуют и другие причины. Чем жестче конкуренция и социальное напряжение, тем больше происходит заражений (гашений) уже в самой колонии. Чем сильнее социальные напряжения и жестче испытания в колонии, чем больше ритуальности, тем легче загаситься.

Несмотря на то, что о воспитательной работе в условиях наших ВК можно говорить, пожалуй, лишь условно, подростки, если они окончательно не деградируют, если все же выдерживают это часто жестокое испытание, все же что-то приобретают. Несмотря на ситуацию вынужденного общения в ВК, на недоверие друг к другу и общую подозрительность, именно здесь обретается самая сильная дружба. Несмотря на постоянное напряжение, здесь человек может узнать свои возможности и осознать свое призвание. Такое тоже происходит. Но это происходит, к сожалению, не вследствие воспитательной работы администрации колонии.

Потери, лишения, которые испытывает подросток в зоне, стимулируют его к осознанию многих вещей. Никакой романтики он здесь не находит, расставаясь со своими наивными иллюзиями. Он осознает устройство общежития в колонии и действительно начинает глубже понимать людей. Теперь он начинает вспоминать слова родителей и теперь уже по-новому понимает их.

И самое главное, подросток начинает сознавать ценность свободы, научается ценить ее[24].

Действительно, чтобы что-то понять, это, вероятно, нужно потерять. Но если бы эта «потеря» была гуманно и психологически грамотно организована, приобрести подростки, как, впрочем, и общество в целом, могли бы значительно больше, в том числе и свободы.

К сожалению, то, что описано в данном параграфе – это действительность, которая царит в ВК, да и во всей уголовно-исполнительной системе. Эти недостатки обусловлены недостатками самого законодательства, регламентирующего исполнение в виде лишения свободы и содержание под стражей.

Субъективным фактором данных расхождений является отношение государства к сотрудникам уголовно-исполнительной системы, которые из-за низкой зарплаты не выполняют свои должностные обязанности при довльно сносных законах, регламентирующих их деятельность, терпимости к распространению криминальной субкультуры в обществе, в том числе и в СМИ. Все это оказывает негативное влияние на общество.

 

 

________________________________________

[1] Авдеев В. Актуальные вопросы лишения свободы несовершеннолетних // Уголовное право. - М.; Интел-Синтез, 2001. - № 2. - с.3-6.

[2] Авдеев В. Актуальные вопросы лишения свободы несовершеннолетних // Уголовное право. - М.; Интел-Синтез, 2001. - № 2. - с.3-6.

[3] В.Г. Козюля. Организация психологического обеспечения несовершеннолетних осужденных. // Преступление и наказание № 9 за 2002. С 53-61.

[4] В. Олешкевич, Ю. Александров. Несовершеннолетние: тюрьма и воля. М. 1999. С 31.

[5] В. Олешкевич, Ю. Александров. Несовершеннолетние: тюрьма и воля. М. 1999. С 32.

[6] В. Олешкевич, Ю. Александров. Несовершеннолетние: тюрьма и воля. М. 1999. С 45.

[7] В.Г. Козюля. Организация психологического обеспечения несовершеннолетних осужденных. // Преступление и наказание № 9 за 2002. С 53-61.

[8] В. Олешкевич, Ю. Александров. Несовершеннолетние: тюрьма и воля. М. 1999. С 47.

[9] Отрицала (отрицало) - несовершеннолетний заключенный, придерживающийся воровских традиций

[10] Барыга – мелкий торговец из осужденных.

[11] Красная зона – зона на которой администрация опирается на своих ставленников.

[12] Черная зона – зона на которой администрация опирается на воровских авторитетов.

[13] В. Олешкевич, Ю. Александров. Несовершеннолетние: тюрьма и воля. М. 1999. С 47.

[14] В. Олешкевич, Ю. Александров. Несовершеннолетние: тюрьма и воля. М. 1999. С 48.

[15] В. Олешкевич, Ю. Александров. Несовершеннолетние: тюрьма и воля. М. 1999. С 48.

[16] Чифир – крепко заваренный чай. Необходимый тюремный атрибут, одна из основ тюремной субкультуры

[17] В. Олешкевич, Ю. Александров. Несовершеннолетние: тюрьма и воля. М. 1999. С 48.

[18] В. Олешкевич, Ю. Александров. Несовершеннолетние: тюрьма и воля. М. 1999. С 49.

[19] В. Олешкевич, Ю. Александров. Несовершеннолетние: тюрьма и воля. М. 1999. С 49.

[20] В. Олешкевич, Ю. Александров. Несовершеннолетние: тюрьма и воля. М. 1999. С 49.

[21] В. Олешкевич, Ю. Александров. Несовершеннолетние: тюрьма и воля. М. 1999. С 49.

[22] В. Олешкевич, Ю. Александров. Несовершеннолетние: тюрьма и воля. М. 1999. С 50.

[23] В. Олешкевич, Ю. Александров. Несовершеннолетние: тюрьма и воля. М. 1999. С 50.

[24] В. Олешкевич, Ю. Александров. Несовершеннолетние: тюрьма и воля. М. 1999. С 50

12197