Чтобы улучшить отношения с мужем, нужно улучшить отношения с отцом

— Каковы травмирующие факторы насилия в семье?

— Основных травмирующих факторов два. Первый — это острое чувство небезопасности, незащищенности. И хотя понятно, что насилие происходит, как правило, в каких-то конкретных ситуациях, когда муж выпьет, например, или происходит ссора, но ожидание насилия присутствует постоянным фоном. Это невроз, делается очень страшно. У одной пациентки был очень интеллигентный, высокообразованный муж, профессионал, ответственный человек, ответственный семьянин. Он не бил ее, он только очень кричал и жестко критиковал ее. И она, взрослая 30-летняя женщина, говорила: «Знаете, никому не могу в этом признаться, но у меня иногда в такие моменты бывает даже недержание мочи от страха».

Это один травмирующий фактор, а другой — это то, что у жертвы насилия понижается самооценка. Человек на сознательном уровне может на насильника обижаться, простить, не простить, но на более глубинном, содержательном уровне, как это ни странно прозвучит, думает: раз со мной так обращаются, значит, я этого заслуживаю. Вот если б я был (была) чем-то более значимым, правильным, я бы, наверное, вызывала бы уважение, и так бы со мной не обращались.

— Все в нашей жизни имеет свои причины, свое начало. Ничего не бывает случайного. По какой причине в нашу жизнь входит семейное насилие?

— Психологически сохранный человек может стать объектом насилия разве что случайно, в порядке эпизода. Объектом постоянного насилия в семье, как правило, становится человек, неуверенный в себе. Когда ребенок чувствовал себя в той или иной степени непринятым со стороны родителей, у него развивается пониженное самопринятие. Он вырастает робким, ему бывает труднее смотреть другим в глаза, труднее одному возражать всем и т.д. Насильник всё это сознательно или бессознательно воспринимает, как зелёный свет светофора. Насилие обычно ложится на почву, подготовленную с детства.

— Уточните, пожалуйста, т.е. если в детстве ребенок получал безусловную любовь, то такого произойти в принципе не может?

— Скорей всего, он не попадет в ситуацию регулярного насилия. У человека гораздо лучше складываются отношения, если в детстве родители относились к нему с безусловным принятием. Такой человек бывает более проницательным при выборе партнера, он бывает для этого партнера, даже неблагополучного, очень терапевтичным. У него будут свои посильные для него средства эту агрессию на корню снимать. Не блокировать, а снимать по существу.

— А в чем отличия, снимать и блокировать?

— Отличия в воздействии на причину проблемы. Агрессия — всегда проявление страха, той же самой неуверенности в себе. Блокировать агрессию значит не допускать её проявлений. Снимать – значит воздействовать на её причины. Одно дело, когда жена или любой другой партнер ставит агрессивному партнеру рамки: «не смей, это моя граница». Это значит просто блокировать. Так можно добиться того, что агрессор действительно будет бояться преступать границы. Но потенциал агрессии при таком отношении возрастет и будет прорываться в других местах, в другой форме. Отношения все равно будут очень напряженными.

Другое дело – снимать агрессию по существу, то есть понимать, что ты имеешь дело с очень неуверенным в себе, недолюбленным человеком. Это значит показать такому человеку безусловное принятие, то есть не оценочную, а сочувственную реакцию на его промахи и недостатки: на плохое настроение, на неудачи по работе, неумение зарабатывать, неумение тратить, на плохие отношения с родителями. Если муж видит, что жена считает все эти его негативные проявления его бедой, а не виной, видит, что она понимает, что сам себе этого не выбирал и сам от этого страдает, у него исчезают агрессивные провокации по отношению к ней. Если же жена так страдает ото всех этих проявлений, что у неё нет сил этому сочувствовать (или она не считает такое сочувствие правильным) – надо расходиться. В таком состоянии она не сможет «излечить» агрессивного мужа.

— Можно ли узнать какой-то практический пример блокирующего поведения и принимающего?

— Один пациент вычитал в газете, что часы, помещенные в поле электромагнитного воздействия – на холодильнике, рядом с СВЧ – портятся, намагничиваются. И однажды, придя домой, обнаружил часы на холодильнике. И по привычке, по своей повышенной критичности, ужасно разозлился и напустился на жену: «Ты что, не соображаешь, что ты можешь испортить хорошую вещь?..» Он так распалялся, распалялся… А она и говорит: «Сашенька, знаешь, я такая дура по части техники, ты меня обязательно всему этому учи». Очень мягко так. И он рассказывает, что был совершенно ошеломлен и пристыжен. И поскольку это не было каким-то разовым проявлением с ее стороны, а постоянной атмосферой, в которой он жил, то он чувствовал себя все более принятым, для него становилось все более неестественным вот так агрессивно себя вести.

В альтернативном случае она могла сказать: «Слушай, ты что себе позволяешь, я тебе что девочка, чтобы на меня кричать?». Он бы прикусил язык и поджал хвост, он бы понял, что опасно дальше на нее кричать, но это означало бы, что впредь он боялся бы ее, испытывал бы к ней внутреннюю настороженность.

— Чаще всего, несмотря на совершаемое насилие по отношению к супруге, ей хочется сохранить семью и как-то исправить положение. Тем более, что в периоды «затишья» между насилиями, ей кажется что она уже пережила ситуацию и вот оно наступило, счастье, и более насилие не повторится. Но, как правило, насилие повторяется снова. Как понять, что насилие пережито? Допустим, женщина долгое время держится принимающе. Как ей понять, что изменения произошли?

— Изменение произойдет, прежде всего, внутри нее. Т.е. она иначе осознает природу его агрессии. Поймет, что это не просто его какая-то невоспитанность, или природное хамство. Или следствие того, что она как-то слишком мягко себя держит. Она поймет, что это с его стороны — запрос. На зоологическом уровне любой крик — это сигнал одной особи другой: «мне плохо». Поэтому, правильнее считать, что люди кричат не друг на друга, а друг другу. И если она привыкнет так воспринимать его агрессивные проявления, ее внутренне отпустит страх и беспомощность. Она перестанет считать себя виноватой, а его – плохим. Она будет искать способ его полечить, а не от него отделаться. Если она этим будет озадачена, то она рано или поздно этими способами овладеет. И тогда для нее вопрос будет уже не в том, хороший он или плохой, а хорошо ему или плохо. И она чутко будет реагировать на любые предвестники грозы, на его вялость, на то, что он весь вечер просидел у телевизора, на то, что он без конца играет в компьютере.

— А в момент крика, насилия нужно вспомнить, что это не на меня кричат, а ему плохо?

— Следует понять, что до этого она как-то не правильно себя вела, жила с ним в состоянии расслабленности, чисто механически. А с ним так нельзя. Надо всегда быть «включенной». К этому всегда надо быть заранее готовой и помнить, что он человек неблагополучный. Потому, что в момент удара уже будет только боль, там уже не сгруппируешься.

—Значит, если она будет так заниматься своим мужем, она гарантированно преуспеет и «перевоспитает» его?

— Нет, гарантии здесь нет. Она может в этих попытках не преуспеть или истощиться. Она помогает, помогает, а он становится все более агрессивным и требовательным. Тогда она может обессилеть, и отношения развалятся. Но в этом случае они развалятся с наименьшей травмой для нее.

Одно дело, когда она знает, что она пыталась его лечить, но не смогла, к несчастью. И тогда, даже разведясь с ним, она будет сожалеть о нем, она будет и в разводе пытаться его поддерживать.

Если же она в течение всей совместной жизни пыталась от него защищаться, и ей это не удалось, то она уйдет с большой травмой, будет о нем вспоминать всегда с поджатыми губами, и после развода отношения будут отравленные.

Если женщина только терпит, то ее точно не хватит, тут вопрос только сроков. Просто внутренний ресурс рано или поздно будет истощаться. Если она будет действовать в том направлении, которое мы описывали, то этот ресурс будет все время наполняться.

— Скажите, а не будет ли так, что однажды его затронуло принимающее поведение жены (пример с часами) стало стыдно и т.д., а в дальнейшем он просто решит, что так и надо. И это уже будет как голод, и повод для манипуляции с его стороны, такое уступчивое-принимающее поведение жены, а еще и еще….

— Очень может быть. Очень жизненная ситуация. Это будет не просто голод, а голод того самого недолюбленного ребенка, который сталкивается наконец-то с чем-то жадно ожидаемым, и боится, что это непрочно, и начинает проверять на прочность. «А такого меня примешь? А вот такого меня примешь?» Если ей удается выдержать эту проверку, то она скоро заканчивается. У мужчины него нет какой-то природной потребности действительно делать ей плохо. Это запрос, и если запрос удовлетворяется, то он исчезает.

— И все же тяжело отпустить обиду. Головой понять, как отпустить – это одно, а отпустить сердцем – совершенно другое.

— Один из моментов в прощении обиды — это адресоваться к тому, что можно вспомнить хорошего, трогательного в отношениях. Была свадьба, были кольца, были любовные какие-то моменты, и она этого человека знала в момент желанной для нее близости, есть что вспомнить.

И помнить, что человек ведет себя плохо, когда ему плохо. А когда ему не плохо, он себя плохо не ведет.

Кроме того, надо отделить человека от его поступка. Плохие поступки могут произойти в жизни каждого человека. Постарайтесь себе представить, что сам по себе тот прекрасный юноша, с которым вы шли под венец, не хочет и не может сделать вам ничего плохого. Он вас любит и самые уважительные и трепетные чувства по отношению к вам испытывает. Но вот ЭТО – крики, ругань, побои – ЭТО не он, это вселившаяся в него какая-то болезнь, агрессия, которая руководила им. Может быть, отчасти имеющая к вам отношение, потому что к вам испытывает он наибольшее доверие. Т.к. он больше всего на вас надеется, это запрос к вам: «освободи меня от моей агрессии».

И надо солидаризироваться в этот момент с человеком, а не с его болезнью. Если мы солидаризируемся с его болезнью: «вот какой ты плохой, как ты себя ведешь», то и отношения заходят в тупик и разваливаются, и самооценка не повышается. А если мы солидаризируемся с этим человеком против этой болезни, говорим: «я не дам этой болезни тебя съесть, я встану между тобой и ей, я буду как угодно терпелива, как угодно верить в тебя, даже больше чем ты сам. Я хочу забыть то, что ты меня сейчас ударил, и хочу, чтобы ты это забыл, потому что это был не ты, ты это вот — наша свадебная фотография стоит, а вот это — не ты, это что-то другое». Отчасти это направление мыслей может помогать.

— Может ли помочь отделить человека от его агрессии сравнение с ребенком? Если ребенок бросает игрушку и ломает, это не значит, что он плохой, а что-то его расстроило. Мама не перестает его любить.

— Да, такой прием часто помогает. Представьте своего мужа маленьким, трогательным мальчиком. Маленький мальчик не станет швырять игрушку или зло пинать кресло просто так, от нечего делать. Ребёнок так ведёт себя от обиды, от того, как обошлись с ним самим. Принимающая мать в этой ситуации скажет: «Устал, мой хороший?» Берет его на руки и успокаивает его: «Прости, если я тебя как-то обидела, я этого не хотела, не заметила». А другая скажет: «Ты как себя ведешь, что это ты себе позволяешь? Ну-ка, подними немедленно ! » И ребенок поднимет, но станет ещё чуть-чуть более неврастеничным. А в дальнейшем он не будет бросать игрушки перед маминым лицом, но зато за ее спиной будет вести себя так, что мало не покажется.

И то, эта острастка перед маминым лицом, она существует только для переходного возраста. Поэтому образ правильной жены совпадает с образом правильной мамы.

— А как самой женщине работать с чувством низкой самооценки, небезопасности? Как преодолевать эти симптомы, для того чтобы в итоге научиться «принимать» своего мужа?

— Из чего состоит работа любого человека, который хочет повысить свое самопринятие?

Это улучшение наших взаимоотношений с родителями.

Это улучшение нашей социализации, что мы представляем собой, как профессионалы, и что мы собой представляем среди своих друзей.

И в более широком плане, что мы представляем собой, как члены общества. Как профессионал, как участник какой-то деятельности, насколько мы в этом позитивны. Почему я именно этой работой занимаюсь — потому что просто подвернулась, потому что качусь по колее, или потому что это что-то мое? Или я хотя бы пытаюсь по жизни нащупать что-то свое? В последнем случае, это будет попыткой самореализации, что очень повышает самопринятие. В первом случае это будет каким-то механическим существованием или даже конкурентным. Т.е. я этим занимаюсь, чтобы быть успешным, чтобы зарабатывать, чтобы со мной считались, чтобы видели, как я расту, чтоб не считали меня лузером. Это все конкурентные мотивы. Это все является противоположностью самореализации. У такого человека самопринятие будет понижено. Постоянно будет находиться в неврозе, в напряжении.

— Допустим, женщина поняла, что ей сложно что-то противопоставить в ситуации насилия, т.к. она не уверена в себе. Как ей работать с этой неуверенностью? С чего начать?

— Часто, помогая другим, мы разбираемся со своими проблемами. Вылезти из гущи своей травмы помогает то, что ты начинаешь помогать справляться другим. Ребенка, например, надо кормить, отвести в школу и т.д. Человек, который всем этим занимается, легче справляется, чем тот, которому не о ком заботиться.

Опять-таки, это связано с самореализацией. Надо искать дело не по принципу «что я еще могу сделать», а по принципу, чего я не могу не делать. Такое обычно нащупывается только годам к 30. До 30 лет человек только зреет. Женщине, которая запуталась, полезно начать чему-нибудь учиться. Компьютер, английский. И начать помогать не только мужу, а соседке, подруге и т.д. Посмотри, кому рядом нужна помощь. Можно сказать себе, что это часть моего лечения, движения к выздоровлению – помогать другим. Нужно просто начать, а дальше будет легче.

— Мы не можем сбросить со счетов то, что обиды уже накопились, еще из детства, и сразу исправить ситуацию помешают эти накопления. Пока она не разберется со своей самооценкой, она не сможет помочь мужу?

— Знаете, так нельзя сформулировать проблему, т.к. никто никогда не сможет сказать: всё, я разобрался со своей самооценкой, я стал благополучным человеком. Не бывает идеально сохранных психологически людей, идеального состояния. Работа над собой – вечный и бесконечный процесс. Просто чем более ты сохранен – тем более ты благотворно действуешь на людей.

— Вследствие насилия, возникает страх перед людьми и перед ситуациями. Этот страх преодолеть легче, чем перед мужем или наоборот?

— Механизм страха один и тот же. Страх перед людьми и ситуациями – это страх, что меня опустят, высмеют, не пощадят моих чувств и т.п. Этот страх мы испытываем тем сильнее, чем больше чувствуем (бессознательно), что мы заслуживаем подобного обращения с собой, т.е. что мы – не какие-то веские люди, с которым правильно считаться. Люди вообще боятся именно того негатива на свой счёт, который они считают обоснованным. Если худому человеку сказать – эй, толстяк! – он просто улыбнется. А полный вспыхнет от обиды. Так что мы опять приходим к тому, что для устойчивости, для уверенности в себе надо повышать самопринятие.  

И наиболее эффективны в этом плане усилия, связанные с отношениями не с мужем, а со своим отцом, с первым и самым важным мужчиной в своей жизни. Именно по отношению к отцовским негативным проявлениям, поступкам, важно понять, что это не он плохой, а ему плохо. Это значит – вести себя по отношению к нему так же, как мы ведём себя по отношению к человеку, которому очевидно плохо, выражено, узнаваемо плохо. А как мы ведем себя с таким человеком? Мы его опекаем и поддерживаем. Осторожно поступаем не от страха, а чтобы не травмировать. У психологов такой процесс называется «усыновление родителей».

— Про отца: если долго не было отношений с отцом, как начать? Надо позвонить, постараться наладить отношения?

— Именно так: позвонить, начать понемногу интересоваться его делами, здоровьем, работой, вообще жизнью. И заранее быть готовой к тому, что ты позвонишь, а он скажет: «мне некогда, я перезвоню». И два месяца не перезванивает. Он будет так вести себя не потому, что ему безразлична родная дочь, а потому, что долго не будет верить искренности и бескорыстности её намерений.  Он не идет на встречу потому, что он не верит, что ты – такая молодая, современная, перспективная, - меня, такое чудовище, который на твоих глазах бил мать или пил, можешь простить, можешь уважать. Поэтому, с ним надо не «наладить», а «долго налаживать» отношения. Надо приучить его к тому, что, даже если он будет сбрасывать звонки, потом, когда я снова перезвоню, ни полуобидой, ни полутоном, ни полуинтонацией не покажу, что мне это было неприятно.

— Что можно еще сделать, кроме того что позвонить?

— Знаете, главные события в человеческих отношениях лежат не в плоскости психологии, а в материальной плоскости. Т.е. если не существует материальных отношений, то их как бы нет вообще. Налаживать отношения с отцом или с кем-то другим – значит начать принимать участие в его жизни, а для этого надо его жизнь знать. Где он сегодня был, кому звонил, успел ли пообедать, что с машиной, что там в его новой семье, что с деньгами, что со стоматологией. К этому всему надо приближаться постепенно, не испугав его внезапным таким шквальным натиском. Особенно, если отношений какое-то время не было, в каждом случае надо спрашивать то, что прозвучит естественно в данном приближении. И первый звонок после пятилетнего такого «бойкота» не должен включать в себя таких детальных расспросов. Лучше сказать: «Пап, знаешь что, я так страдаю, что мы с тобой не общаемся, хотела тебе просто позвонить и сказать, что я жива, целую». Уже достаточно.

И вот так к отцу постепенно «подкатываться», в хорошем смысле слова, приучать его к безопасности: «Мне от тебя ничего не надо, ни денег, ни квартиры, ни прописки. Мне просто нужно присутствовать в твоей жизни». В конце концов, этому отцу станет уже неестественно по-прежнему грубо и индифферентно с тобой держаться. Он потеплеет, он начнет с тобой общаться.

Но это будет вторичным результатом. А ближайшим будет то, что если ты на протяжении нескольких месяцев (тут не надо обольщаться, это инерционные вещи) будешь так в него вкладываться, тебя саму очень отпустит. Ты постепенно начнешь воспринимать его как объект своей опеки, а не как источник какой-то травмы или агрессии. И начнешь себя чувствовать гораздо более уверенной и с мужчинами, и вообще в мире. И это наша задача.

— А если насилие случается от мамы? Часто сейчас такое случается.

— Все то же самое. Удочерять маму. Механизм один и тот же. Она же детей лупила не потому, что она такая от природы, или потому, что дети этого заслуживают, а от ужасной неутоленности, от потерянности, от страха, она никем не поддержана, она в растерянности, она не знает, как быть.

— А если родителей уже нет?

— Это гораздо труднее. Надо делать все то же самое, но в виртуальном плане. Надо переосмыслить их образы в сознании. И реабилитировать эти образы, надо понять все то же самое про них. Вспоминая какие-то тяжелые эпизоды из детства, подумать: «в каком состоянии я сама должна была бы быть, что бы так себя вести со своими детьми или со своим мужем. В каком я должна была быть помрачении или отчаянии и т.д.» И оказывается, что мама была в таком состоянии.

Почему проделать это труднее, потому, что вся структура психики определяется структурой действия. Если ты начинаешь о человеке заботиться чисто физически, тогда его усыновить гораздо легче, чем если ты просто сидишь и что-то про него думаешь. Поэтому надо торопиться, пока родители живы.

— А уход за могилой, можно рассматривать как вариант?

— Нет, это уход за могилой, а не за ними.

Еще есть такой момент, связанный с ранней смертью родителя: когда ребёнок теряет родителя в раннем возрасте, им, как ни странно, это бессознательно воспринимается так: «меня бросили». Бессознательно формируется пониженное самопринятие: «В жизни родителя случилось что-то страшное, что-то чрезвычайно значимое. Более значимое, чем я. Вот если бы я был для родителя кем-то более важным, более веским, чем я есть, он, наверное, остался бы для меня жить». Разумеется, дети себе такими словами этого не проговаривают, но безотчётные ощущения примерно таковы.

© Vetkaivi.ru

Об авторе: Колмановский Александр Эдуардович