Власть прощать

— Очень часто бывает, что происходят какие-то неприятные вещи, в душе человека остается рана, и направленная агрессия – скрытая или явно выраженная, сохраняется по отношению к тем людям, которые применили насилие в отношении нас. Как правильно поступить с обидчиками? Судиться? Мстить? Что с ними делать?

— Мстить не нужно. Но зло должно быть наказано, — это закон, который христианство не отменяет. Как же первое сочетается со вторым? Для верующего человека есть слова Библии: «Мне отмщение, Я воздам». То есть, Господь говорит: «предоставьте Мне отомстить за вас, и Я отомщу». Об этом сказано у апостола Павла: «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию». Если хотите, то можете отомстить сами, но тогда Бог уже не вмешивается; тогда разбирайтесь с обидчиком самостоятельно.

Поэтому, когда мы отказываемся от возмездия, это не означает что мы добродушные тюфячки. Нет, в этом выражается вера человека, который знает: если он предоставит Богу самому разобраться с обидевшим человеком, это будет самое правильное. Понятно, что неверующий человек говорит в таком случае: я сам разберусь, я не буду Бога ждать.

Это такая общая посылка, но, как очень часто бывает в жизни, на многие вопросы нет однозначного ответа для любой ситуации. Есть ситуации, в которых нам нужно именно своими руками остановить это зло и наказать его. Может, Бог нашими руками и будет творить возмездие? Бывают ситуации, когда я говорю: «подавайте в суд», а бывают ситуации, когда я говорю: «оставьте это все, пусть все будет, как есть». Принцип здесь должен быть такой: если человек сделал нам зло, и мы понимаем, что этот человек — носитель зла, что он не остановится, то я-то его прощу и отпущу, а он еще скольким людям навредит и жизнь испортит?

Помню, отец пришел, у него в милиции избили сына до смерти. Это дело пытались замять, сделали так, будто бы парня уже нашли избитым. Он мне говорит: батюшка, стоит мне этим делом заниматься или оставить все? И я ему сказал: «нет, не оставляйте так, они еще кого-нибудь забьют. Если эти люди будут наказаны, то, может быть, мы кого-то спасем».

— Как простить обидчиков и нужно ли их прощать?

— А кто вам сказал, что их надо прощать? Существует расхожее мнение, будто Церковь призывает к всепрощению, будто бы Церковь говорит, что прощать нужно всех. На самом деле, в Евангелии ничего подобного нет. В Евангелии действительно говорится о необходимости прощения, но только в том случае, если человек раскаялся. Как говорит Христос: «Если согрешил против тебя брат твой, а потом пришел, покаялся, то прости его, а если снова согрешил и снова покаялся, снова прости». Но Он не говорит, что если согрешил, то прости его.

В другом месте говорится: «Если согрешит против тебя брат твой, обличи его», то есть скажи ему, что он согрешил и если он поймет тебя и покается, то прости его. А если он не поймет? Если он не покается, если он считает, что прав? В Евангелии очень четко сказано: «Тогда призови двух или трех свидетелей», то есть людей, которые тоже имеют авторитет и снова, уже при них, выскажи свои претензии. Пригласи кого-то — друзей общих для него и для тебя — и скажи: ребята, я ему сказал, теперь давайте вместе ему скажем, что он не прав. Если эти двое скажут: «Слушай, ты виноват», и он послушает, то хорошо. Если не послушает, обратитесь к Церкви, это высший авторитет. Придите с ним к священнику, скажите, пусть он вас рассудит. А если не послушает и Церковь, то «будет тебе как язычник и мытарь», то есть больше с этим человеком можешь не иметь ничего общего, вообще разорвать всякие отношения, и ты будешь прав, как говорит Господь.

Поэтому, когда ко мне приходят люди и рассказывают случаи, что им сделали какую-то гадость, подлость, низость, и говорят: «Батюшка, я грешен тяжко, я не могу этого человека простить», я спрашиваю: «А он у вас просил прощения?» — «Нет». Так никакой проблемы нет! У вас абсолютно нет никакой необходимости его прощать.

Другое дело, что мстить тоже не надо. Я имею в виду, что если речь идет о каких-то таких обидах, если он вас обворовал, то вы вполне имеете право предпринять судебные действия, чтобы вернуть имущество. Если дело касается просто оскорблений и обид, то, конечно, опускаться до его уровня и отвечать ему тем же не надо, но и ходить, улыбаться ему и делать вид, что все хорошо, нет необходимости. У нас есть чувство собственного достоинства, и христианство его не отменяет и не ставит перед человеком задачу быть тряпкой, в которую все могут плевать, а он будет утираться и говорить всем «спасибо».

С другой стороны, я уверен, что если бы обидчик пришел бы к вам со слезами и сказал: «Я такой был негодяй, мне так стыдно! Я искренне раскаиваюсь», и вы бы увидели, что он понял, я уверен, что вы простили бы. Если бы вы увидели, что это не продиктовано какими-то интересами, а что в нем действительно что-то произошло, то это счастье. Человек прощающий в момент прощения радуется больше, чем тот, которого прощают, потому что это такое наслаждение — прощать!

Если раскаяния у него нет, то самое лучшее, что мы можем сделать, — это просто не опускаться до его уровня и не вести себя по отношению к нему так, как он вел себя по отношению к нам. Просто отстраниться от этого человека и предоставить его в руки Божьи.

Я знал человека, совершившего зло, и был уверен, что он плохо кончит. Но если мы своими силами захотели бы с ним расквитаться, это было бы ошибкой, потому что мы бы помешали Богу довести дело до конца. «Он плохо кончит» не значит, что мы желаем ему зла: «Господи, я Тебе предоставляю отомстить, а я буду ждать». А потом: «Господи, что-то ты долго мстишь, у него все хорошо — дети, жена здоровы». Конечно, самое лучшее, чего я должен желать, — чтобы этот человек понял, раскаялся, и тогда я первый протяну ему руку. Но если он не раскается, если до него не дойдет, то он действительно плохо кончит. К сожалению, опыт показывает, что подавляющее большинство людей не раскаивается.

Власть над другими людьми можно проявлять по-разному, обычно считается, что самое высшее проявление власти — это власть над жизнью и смертью. «В моих руках тебя убить или не убить» — это высшая власть? Это ошибочно! На самом деле, есть власть большая – это власть прощать. Один из римских императоров сказал, что есть власть более высокая, чем власть лишить жизни, — есть власть простить. Если для того, чтобы иметь власть убить или наоборот не убить, нужно занимать какое-то положение — быть императором или судьей, или еще кем-то, то есть быть великим на социальной лестнице, то для того, чтобы иметь власть простить, нужно иметь величие душевное. Ты можешь быть последним рабом и обладать властью большей, чем император.

Владыка Антоний Сурожский рассказывал, как в немецком концлагере верующий заключенный ответил одному фашисту, который, издеваясь, сказал: «У меня пистолет, я могу тебя сейчас пристрелить». Заключенный ответил: «Я могу больше, чем ты, — я могу молиться за тебя перед Богом, ты этого не можешь». Это выше, это большая власть. Неверующий может посмеяться, но для верующего, который знает, что есть действительно Бог и есть вечная жизнь, куда мы все войдем, действительно становится понятно, что это большая власть.

И лучше нам воспользоваться этой властью, потому что непрощенная обида мучит нас, а вовсе не обидчика. Это казнь не для преступника, а для меня.

Как простить, как примириться? Нужно вспомнить, что как бы ни была велика вина преступника, ничего не происходит с нами без Божией воли, даже волос не упадет. И мы сами своей жизнью сделали так, чтобы это событие, это насилие стало необходимым. Необходимым для того, чтобы мы что-то открыли в себе и стали лучше…

— Как вернуть доверие к людям, к человечеству? После тяжелых жизненных ситуаций понимаешь, что если «до» люди воспринимаются положительно, то «после» возникает определенная настороженность...

— Иногда приходит человек и говорит: «Я разочаровался в людях». Я всегда отвечаю: «Нечего было очаровываться, тогда не пришлось бы разочаровываться». Знаете, людям вообще особо верить-то и не надо. Мы должны очень хорошо знать цену такому существу, как человек. Человек — достаточно ненадежное и слабое существо, и Библия нам постоянно об этом говорит. На литургии поются такие слова в самом начале: «Не надейтесь на князи, на сыны человеческия, в них же нет спасения». Или в другом месте: «Всяк человек ложь». То есть лжец. Речь идет не о том, что он сознательный обманщик, а в том, что человек в большинстве своем существо в принципе ненадежное не только по отношению к другим, но и по отношению к себе самому.

Иоанн Кронштадтский приводил простой пример: поговорите с кем-нибудь, и скажите какую-то плохую информацию, сплетню. Как это сразу разлетится и разойдется среди людей! Точно так же попробуйте хорошее про какого-нибудь человека сказать. Скорей всего оно далеко не пойдет… Люди склонны больше подхватывать первое. Потому что в нас самих это все!

Библия говорит четко и ясно: мир лежит во зле. В этом мире зло является нормой, добро является отклонением от нормы. Но что говорит Христос своим ученикам? Он говорит: «Я посылаю вас, как овец посреди волков». Любой человек будет ощущать себя в этом мире, так же, как ягненок в гуще волчьей стаи. А как можно вести себя, оказавшись в гуще волчьей стаи? Как уцелеть? Один вариант — это самому стать волком, «с волками жить — по-волчьи выть». Второй вариант — оставаться все-таки ягненком, но только Христовым ягненком, потому, что Христос не даст тебя съесть. Если я живу с Христом в сердце, то эти волки будут меня постоянно покусывать, может быть, даже серьезно кусать, но они не съедят меня.

Я прожил уже пятьдесят лет, но, слава Богу, хорошо это или плохо, я не сталкивался с насилием лично в своей жизни. Конечно, где-то били или еще что-то подобное, но это все такая мелочь! И мне всегда трудно отвечать на вопросы о насилии, потому что имею ли я право людям, которые пережили что-то гораздо более тяжелое, говорить о том, чего я сам не пережил? Потом я для себя понял, что задача священника — помочь человеку встретиться с Христом. Потому что вот я не переживал насилия, но какое насилие пережил Иисус Христос! Все мы с вами видим это, взирая на крест. Буквально вчера я перечитывал Евангелие и думал: Господи, вот он, ответ на вопрос — как пережить насилие. Я перечитывал Евангелие о том, что делали с Христом в последний день Его жизни. Кто Евангелие читал, знает. Кто не читал, может, фильм «Страсти Христовы» смотрел. Несмотря на то, что этот фильм такой спорный, я считаю, что там Мел Гибсон поставил перед собой задачу показать, как Христа терзали, чтобы до людей дошло, и он показал это очень натуралистично. Примерно так оно и было. Настолько жутко то, что переживал Христос!

Есть такие слова у апостола Павла: «У нас должны быть те же чувства, что и у Христа Иисуса». В ночь перед распятием Его отдали солдатам, чтобы они над Ним поразвлеклись, а солдаты были еще те садисты, им скучно было, и они развлекались с Ним очень жестоко. У солдат была игра — одному человеку завязывали глаза, а другие по очереди били его палкой, а он должен был с завязанными глазами указать ударившего. Если он угадывал, то на его место вставал ударивший. А если не угадывал, снова ударяли, и так били до тех пор, пока не угадает. Так вот, с Иисусом так «развлекались», только с той разницей, что на его место вставать никто не будет.

Меня всегда потрясает разница между тем насилием, которое претерпевал Иисус Христос и между любым другим насилием. Это был тот единичный случай, когда у Него было достаточно власти в одно мгновение это все прекратить, но Он не прекратил, потому что должен был пройти этим путем до конца. Когда над человеком так издеваются, то понимаешь, что человек это терпит, потому что ему, как правило, ничего другого не остается, он не может сбежать. У Иисуса была совершенно другая ситуация — Он мог в любой момент их всех в порошок стереть! Он сказал апостолу Петру, который вынул меч: «думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?».

Я думаю, что христианин в тот момент, когда он претерпевает насилие, должен всегда помнить, что в нем страдает Христос. То есть в любом насилии всегда бьют Христа. Христос вечно распинается, Христос вечно терзается, и поэтому в тот момент, когда бьют меня, бьют Христа во мне и наоборот, если я кого-то бью, я думаю, что я бью этого человека, а бью Христа! Христос в любом человеке присутствует, воплотившись. Это тоже дает силы. На какую-то другую высоту поднимаешься, когда вспоминаешь о том, что не просто тебе не повезло и тебе досталось, а это извечная борьба между добром и злом, и что в данный момент лучше быть страдающим. Добро всегда страдательное в этом мире, а в том будет все наоборот. Но чтобы перейти в тот мир, надо пройти через страдания этого мира.

Когда смотришь какой-нибудь фильм, где жестокость, — например, прошедший недавно фильм «Тяжелый песок» про еврейское гетто, всегда жутко вдвойне. Мучает не столько сострадание к тому, кого мучают или убивают, еще больше мучает ужас оттого, что это делают люди, что человек на это способен, что человек может вот так по отношению к другому себя вести. Мне вспоминается документальный фильм, который я еще в детстве смотрел. К одному человеку приехал корреспондент. Этот человек когда-то воевал, был в плену и немецком концлагере, и его корреспондент просит рассказать об этом. А он говорит: «Я не хочу об этом рассказывать». Корреспондент спрашивает: «А почему?» На что бывший пленный говорит: «Мы ведь детей учим верить в человека, да? Я, когда там был, эту веру потерял, и я не уверен, что я уже верну её — сколько лет уже прошло, вроде бы зажило, а когда я начинаю вспоминать об этом и рассказывать, я снова теряю веру в человека».

Поэтому на самом деле человек существо падшее, очень поврежденное, существо, гораздо более склонное ко злу, чем к добру. В обществе все-таки зло как-то преследуется, и нельзя просто так кого-то избивать или мучить, и поэтому человек как-то себя еще держит в рамках закона и морали. Но как только он оказывается на войне или в зоне, или в роли старослужащего в армии или еще где-то, где уже социум, общество, в котором он находится, допускает проявление насилия, из человека все это начинает лезть. И поэтому очень часто люди, оказавшиеся в таких ситуациях, проявляют такие зверские качества, которых никогда бы они не проявили в нормальном обществе.

Это ужасно, но по большому счету мы должны просто помнить про то, что это наш мир, который лежит во зле. Самое большее, что я могу здесь сделать, — не играть по этим правилам. Решить для себя: пусть все грызут друг другу глотки, а я не буду грызть. Вот это есть христианство. Христос пришел в мир, который Его распял. Распяли Его не какие-то «злые евреи», как иногда некоторые пытаются представить. Его распяли люди, мы Его распяли.

Появись такой человек как Христос в любой другой точке планеты, все прошло бы по этому же самому сценарию, потому что подлинно хорошему человеку в этом мире можно жить, только идя на крест и на крестные муки. Такого человека везде будут гнать, либо ему надо будет подлаживаться под этот мир, находить какие-то компромиссы. Но, даже будучи хорошими людьми, почти все мы эти компромиссы находим. В чем отличие Христа от всех других людей? Он же все-таки человек был в это время, но ни на какой компромисс Он не мог идти. Поэтому даже самые лучшие люди должны где-то слукавить, они тоже страдают, но где-то все-таки они этого избегают! А Христос — нет, Он был полностью Тем, кем Он был. Но мы знаем, что кончил Он: воскресением.

Поэтому, я думаю, хороший, добрый человек, который старается жить по совести, в нашем мире все равно будет претерпевать насилие. Иногда он сможет противостоять насилию, и это надо делать, потому, что когда Христос говорил: «когда ударят по одной щеке, подставь другую», это не значит: «позволяй делать с собой все, что угодно». Имеется в виду другое: когда тебя оскорбили, будь выше этого. На самом деле, ты должен защищаться, защищать своих близких, семью, то есть это все законно. И самое большее: «молитесь за врагов ваших. Молитесь, — говорит Христос, — за врагов ваших, благословляйте проклинающих вас». На первый взгляд это кажется чем-то совершенно противоестественным, но на самом деле это сверхъестественно, но не противоестественно. Это сверхъестественно, это невозможно человеку, это можно только благодатью Божьей, но даже молиться за врагов — это не значит молиться, чтобы у них все было хорошо, а молиться, чтобы до них дошло. Я всегда это объясняю тем, кто говорит: «Я не буду за него молиться, если он такой гад, столько зла делает!», а я отвечаю: «Мы же молимся за него не затем чтобы, если я за него молюсь, он и дальше продолжал это зло, а для того, чтобы рано или поздно до него дошло, что он гад, и если дойдет (а такие случаи бывают), то произойдет чудо». Я знал немало случаев, когда люди были полнейшие негодяи, но после того, как в их жизни что-то случалось, они понимали: «Нет, так нельзя жить, я больше так жить не буду!» Испытываешь огромную радость, когда это видишь.

С одной стороны, в человеке очень много зла и весь мир лежит во зле. Но нас должно радовать и утешать то, что все-таки в любом человеке, даже в самом последнем негодяе, есть и какие-то крупицы добра. Есть стремление к свету, чистоте, добру, правде, есть какие-то остатки совести; они могут быть очень маленькими, но они все равно есть. И вот это вселяет надежду, вот это говорит о том, что все не безнадежно! Человек, осознавший, кто он на самом деле, сколько в нем гадости, но в то же время увидевший, что в нем остается желание добра, принимает решение, что то доброе, что в нем есть, пусть в очень зачаточном состоянии, он должен противопоставить тому злу, которого в нем гораздо больше, и это доброе должно победить.

Но победить своими силами добро не сможет. Есть Христос, которого я призываю в сердце и не только призываю, но и физически причащаюсь. В чем смысл причастия? Это подкрепление тому добру, которое в нас есть. Я могу сказать, что во мне есть много зла, но я с ним не согласен. Во мне есть и немножечко добра, и я встаю на сторону вот этого добра и буду стараться жить с ним.

Еще я хочу сказать, что сегодня звучали на Литургии слова: «Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной». Запомните их. Это слова апостола Павла. Переведу теперь их на русский язык: «Мы воюем не с людьми, которые являются носителями зла, а с самим злом, то есть духами злобы поднебесной».

В христианстве, есть один момент, который неверующие люди не могут понять. Мы убеждены, что кроме мира физического есть мир духовный. Если по-детски сказать, есть бесы и есть ангелы, есть злые духи и есть добрые духи, есть сатана и есть Бог. От Бога исходит все доброе, от сатаны исходит всяческое зло. Богу сатана противиться не может. А вот человек достаточно беззащитен перед духовными силами; все зависит от того, кому он захочет служить. Если человек сознательно избирает служение Богу, то тогда эти духи злобы поднебесной его искушают, борясь с его чувством. Но у них уже гораздо меньше возможностей нас искушать, потому что они Бога боятся. А вот если человек с Богом свои отношения вообще никак не определил, если он его даже не знает и знать Его не хочет, то этот человек полностью в руках темных сил, и они делают с ним, что хотят.

Некоторые люди думают, что бороться со злом — это значит бороться со злыми людьми. На самом деле, зло — это не злые люди. Злые люди — сами жертвы, они первые жертвы зла, бесы толкают их на зло. И когда я, борясь со злом, борюсь со злым человеком, то я не попадаю в цель. А сатана потирает руки; он очень доволен, потому что я бью не по тому, по чему надо бить. Он подставил этого человека, я его могу убить и буду радоваться, что его больше нет. Хотя чему тут радоваться? Нет его — зло перейдет в другого. Зла меньше не станет оттого, что злых людей будет меньше; зло найдет, в ком опять действовать.

Надо всегда смотреть на злого человека именно как на носителя зла, как на человека больного, который заражен некой болезнью, от которой страдает он сам и другие люди. Это вовсе не значит, что с ним тогда не надо и бороться – «ну он же не виноват, он же сам жертва». Бороться надо, потому что все равно зло действует через него. Но при этом все время надо помнить, что ты борешься не с ним, а со злом в его лице. Если этот человек покаялся, значит, он начал бороться со злом, тогда мне уже с ним нечего бороться. Но до тех пор, пока он не собирается, пока он этому злу служит сознательно, пока он с этим злом заодно, то с ним приходится бороться.

— После того как человек претерпевает насилие, его злость и агрессия направляется на внешний мир. А у некоторых, напротив, агрессия направляется вовнутрь, и он считает, что это он такой плохой, ничтожный, если с ним такое произошло и теряется уважение к себе.

— Я согласен. Одно дело, когда человек достойно насилие претерпел. Но далеко не каждому человеку удается достойно претерпеть, иногда человек волею-неволею по немощи своей унизительно начинает себя вести в этот момент. И очень часто, когда уже все позади, ему бывает ужасно стыдно, что он так себя повел и ему очень трудно уважать себя после этого. Да, струсил, и результатом этой трусости стало то, что с ним так поступили. Он понимает, что не струсил бы, может, а теперь ему стыдно и он не может уважать себя.

Вспомним пример из Евангелия. Как было Петру апостолу вернуть уважение к себе после того, как он отрекся от Христа трижды в Гефсиманском саду? Как он мог себя после этого уважать? Может, это и ответ в какой-то степени.

Вспомним, как это было. Когда Иисус Христос сказал на Тайней Вечере, что сегодня ночью случится предсказанное, и сказал Петру, что тот окажется не на высоте, Петр удивился, возмутился и говорит: «Учитель, с тобой пойду и на смерть, и на муку!» Он действительно хотел этого, он не врал. Но как это часто бывает, пока не началось, мы думаем, что сможем, а когда начинается, понимаешь, что кишка тонка, и что ничего не выйдет. Одно дело говорить, а другое дело увидеть, когда на твоих глазах терзают Спасителя и что Ему приходится претерпеть и знать, что если ты сейчас скажешь, что ты был с Ним, сейчас то же самое начнут делать с тобой. И Петр не выдерживает этого и говорит: «Я Его не знаю», и трижды это повторил. Когда он это сказал в третий раз, Христос посмотрел на него, и он увидел Его лицо. А до этого Христос предсказал, что «прежде, чем пропоет петух, ты трижды отречешься от Меня». И запел петух, и вспомнил Петр, и вышел оттуда и плакал горько. Когда представишь его слезы, самому плакать хочется. Что должен был чувствовать Петр в этот момент, когда от самого любимого, дорогого человека он отрекся, потому что испугался? Петр, наверное, самого себя презирал и ненавидел, а когда он встретился с Христом, то увидел, что Христос не осуждает его за это, что Он не отвернулся от него, что Христос все понял, и что Он все равно продолжает его любить, как любил, и уважать.

Как же жил потом Петр с этой виной? Он не смог бы с ней жить, если бы не было покаяния. Говорят, что глаза Петра всегда были красны. Потому что каждое утро, услышав крик петуха, Петр вспоминал о своей вине и плакал о ней. Но покаяние – это не самоуничижение, не ненависть к себе. Покаяние основано на вере в то, что Бог прощает нас, когда мы каемся. Поэтому оно не лишает сил, а придает их. Покаяние Петра было принято Богом, за свои слезы он принял радость…

Поэтому мы должны помнить о том, что если в нашей жизни произошло что-то постыдное, то это не значит, что случившееся непоправимо. Жизнь еще не кончилась, и у меня есть еще возможность в дальнейшем в своей жизни поступить в аналогичной ситуации как-то по-другому.

Для того, чтобы правильно относиться к себе, надо уметь отсекать то, что было, и действительно воспринимать жизнь как то, что у меня есть сейчас, а не то, что было и то, что меня ждет впереди. Жизнь должна быть устремленностью вперед, и каждый день жизнь предлагает нам ситуации, когда мы можем поступить достойно и правильно, и тогда каждый раз, когда мы так поступаем, нас перестает мучить то, что было раньше. Уметь прощать себя самого тоже очень нужно.

Задача таинства исповеди, — отсечь в жизни человека все то, чего он стыдится, сказать ему: было, но что было, сплыло, пусть этого дальше не будет. Дальше не надо к этому возвращаться, все, Бог с тебя это снял, немощен ты был, струсил, не выдержал, ну что, живи дальше, постарайся сделать выводы, и если, не дай Бог, будет такая ситуация, то поступишь иначе.

Однако я взял только тот случай, когда человек, претерпевший насилие, действительно повел себя как-то неправильно и недостойно. Если же он просто ничего не мог сделать — схватили его, скрутили, избивали, — то нечего тут и терять уважение к себе, ты ни в чем не виноват перед самим собой.

Хочу еще добавить. Самое главное, к чему сводится смысл человеческой жизни, заключено в словах Серафима Саровского: «стяжать благодать Святого Духа». В человеке, условно говоря, три духа. Дух Божий — Святой Дух, мой собственный дух, и дух сатанинский. Бесы вторгаются и пытаются тоже отвоевать место в моем внутреннем мире, и я не всегда могу различить, где мой дух, а где бесовский. Моя задача в том, чтобы Духа Божьего стяжать как можно больше, чтобы наполнить себя Духом Божьим, и в той мере, в какой мне это удается, в той мере все эти вопросы, которые сегодня прозвучали, решаются автоматически.

Мне вспоминается один мой знакомый священник. Он ездил к своему духовному отцу, старцу, и у него всегда был с собой большой-большой список вопросов. Этот старец насилия пережил будь здоров, отсидев за веру в лагерях двадцать пять лет — и в сталинских, и на Соловках. Этот старец, конечно, был святой человек, но пока еще не канонизирован. Мой знакомый священник рассказывал: «Я еду к нему, у меня всегда целая куча вопросов, ну, а приеду, там не до вопросов, у него дела, куча людей, помощь по службе. Старец говорит подождать. И кончается все тем, что помолимся, исповедуюсь у него, причащусь, на службе побываю, ну а потом еду назад, через день, два и тут уже вспоминаю, что вопросы-то я ему не задал. Достаю эти вопросы, смотрю, а их не надо задавать, ответы настолько ясны, настолько смешно, что я вообще их хотел задать». Просто благодать Божия пришла, Дух Святой пришел, и сразу внутри человек получил ответы на все вопросы.

Поэтому мы, церковники, всегда говорим людям простые слова: ходите в храм, исповедуйтесь, причащайтесь. Все это звучит банально. Скажут: я думал, что-то серьезное сейчас сообщат, а это мне любая бабка скажет – ходить в церковь! Ну а чего делать? Другого ответа нет. Ходи, молись, исповедуйся, читай Евангелие, живи церковной жизнью, и благодаря благодати Святого Духа мы будем получать ответы на все вопросы, и у нас будут именно те чувства, которые у нас должны быть. То есть чувства Иисуса Христа, потому, что через это Христос вселяется в нас и происходит, как говорит апостол Павел, «уже живу не я, но живет во мне Христос». А если во мне живет Христос, то Он знает, как поступить в той или иной ситуации, где надо в суд подавать, а где сказать: «Знаешь что, иди-ка ты отсюда подальше и живи, как тебе совесть подсказывает, Я в твою жизнь вмешиваться не собираюсь». Вот теперь все.

© Vetkaivi.ru

Дистанционный (онлайн) курс помогает обрести смелость и спокойствие: «Преодоление страхов и тревог»