Не теряйте веры в людей!

– Какие качества человека повышают вероятность того, что он окажется жертвой насилия? Или, если насилие уже произошло, могли ли какие-то наши качества содействовать тому, что с нами случилось?

– Жертва насилия, в большинстве случаев, попала в ситуацию, которую ну никак не ожидала. И человек переживает, почему же я пошел или пошла в этот темный переулок, он сам себя корит, что он попал в эту ситуацию. Очень часто, после того, что случилось, жертва начинает размышлять: «Ну почему же это произошло со мной? Что я неправильно делал или делала и почему я стала жертвой этого преступления?» И очень часто люди, которые обсуждают с жертвой эту тему, совершают эту же ошибку: «Давай обсудим, а почему это с тобой случилось?»

Но дело в том, что это двойная встреча. Жертва шла навстречу насильнику, который тоже шел навстречу жертве. И одна из серьезнейших проблем заключается в том, чтобы понять, почему насильник выбрал меня?

Если говорить об изнасиловании, примерно 40% из них являются так называемыми, «изнасилованиями на свидании». Т.е. люди договариваются о встрече, это не любовное свидание, это встреча деловая или еще какая-то, но насильник понимает ее и интерпретирует в своем ключе. Жертва тоже в своем ключе, она считает, что если она пригласила человека выпить чашку чая – это ничего не означает больше, чем выпить чашку чая. Насильник начинает же это интерпретировать как некий доброжелательный ход, «других же не приглашают пить чай». Насилие в такой ситуации - одно из самых психотравмирующих, потому что жертва начинает думать обо всех людях, с которыми она сталкивается потом по жизни, как об источнике угрозы.

Проблема связана с неумением и насильника и жертвы правильно понимать ситуацию и произносимые фразы. Т. е. это дефект коммуникации. Не в том смысле, что человек не умеет говорить «да» или «нет», или что-то такое говорить по-русски, он все прекрасно говорит. Но мы очень часто забываем, что самое главное не текст, а тот смысл, который мы в него вкладываем – контекст. Когда вам говорят: «Будьте как дома», человек, который вам это говорит, не ожидает, что вы тут же начнете сбрасывать туфли, тапочки, переодеваться и вести себя так же свободно, как обычно мы ведем себя дома. Человек просто предполагает, что вы понимаете, что это неофициальная беседа, что вы можете расслабиться, снять галстук, расстегнуть пуговичку, не более того. Опыт показывает, что, к сожалению, вот это понимание контекста нарушено, притом нарушено у обоих.

Очень важно помнить, что насильник это не сверхчеловек, который все прекрасно видит, всеведущ, всезнающ. Одна из самых существенных проблем насильника – непонимание контекста ситуации, в которую он попадает.

Что очень часто привлекает насильника в жертве – страх. Этот страх резко уменьшает возможность жертвы оказывать сопротивление. Вообще есть три типа реагирования на любую опасность: один – атака и уничтожение источника угрозы, второй – бегство, и третий – ступор, просто превратиться в столб. Для ящериц это проходит, вот они замирают, «а вдруг меня примут за сучок». А с человека, когда он превращается в столб, с него можно взять все: честь, достоинство, сумку, одежду – все, что есть. Более того, он испытывает такой страх, что возникает очень часто спазм в горле, и он не может позвать на помощь, хотя люди рядом. И если бы кто-то другой оказался на этом месте и закричал, то все прошло бы хорошо – ему бы пришли на помощь.

– Можно ли преодолеть склонность к такой реакции?

– Можно. Но только очень сложно. Сначала нужно понять, есть ли такая склонность. Я просто счастлив, что большая часть наших сограждан вообще не знают, как они реагируют. Потенциально, может, он – герой, но нет войны, нет ситуации стресса и, слава Богу, рутинная размеренная жизнь. Вот утром встал, пошел в школу, потом на работу, и так до старости, вернулся…

Люди, которые уже испытали насилие, уже знают, как они себя ведут. Люди, которые не смогли оказать сопротивление насильнику или насильникам, они очень тяжело потом переживают эту ситуацию. Потому что им кажется, что все окружающие осуждают их, задаваясь вопросами: «А почему ты не позвал на помощь? Почему ты не ударил его в глаз? Почему не укусил, на худой конец?» Я хотел, но не мог.

Однажды мне один мудрый старый следователь сказал, что, наверняка, девочка кричала, только это то, что называется «комариный писк» – ее никто не слышал в соседней комнате. А девочка переживала настолько, что приносила мне книги, где и более сильные герои испытывали этот спазм в горле, хотя меня не нужно было уговаривать – я это знал, как профессионал, что это целый класс людей. Их всегда очень жаль, потому что сама-то жертва знает, что она пыталась оказать сопротивление, только руки не слушались, ноги не несли. Знаете, когда жертва царапалась, кусалась, сопротивлялась, и более сильная фигура все равно это подавила, у жертвы ощущение, что, да, есть люди сильнее просто физически, и окружающие относятся к этому с большей симпатией.

Никто не слышал криков – это означает, что вы и не хотели кричать. Это очень травмирует жертву, и, на мой взгляд, это самое тяжелое переживание жертвы – неприятие окружающих. Вот вроде бы даже сочувствие, но… А другие и не могут рассказать, понимая: «ну, о чем я буду рассказывать? О том, что я встал как столб, когда нужно было, ну хотя бы бежать».

– После такой реакции человек может еще больше потерять уверенность в себе и стать еще более доступной жертвой?

- Еще более доступной, безусловно. Очень часто любят говорить о том, что жертва виктимизируется и о том, что одна из характеристик этой жертвенности – попадание вновь в такие же ситуации. Безусловно, мы это видим. Но попадание происходит именно потому, что дальше начинается сценарность: «будет, как в прошлый раз, поэтому бессмысленно даже пытаться». А насильник чувствует, что это человек, который не будет оказывать сопротивление. Есть редкие типы насильника, которым нравится, когда им оказывают сопротивление, но большая часть стремятся как раз увидеть этот страх.

Прототип одного из героев фильма «Молчание ягнят» выбирал себе жертву не просто физически подходящую, он еще выбирал только тех, у которых, как он предполагал, будет страх в глазах, когда он входит в комнату. Этот страх его подпитывал эмоционально. Поэтому, если говорить о проблеме жертвы, то это в первую очередь это страхи.

– Что можно сказать о преодолении?

– В первую очередь, проанализировать, почему вы низко оцениваете себя. Это проблема самооценки, это проблема «я-концепции». Жертва почему-то считает себя ниже, слабее, менее достойной, чем другие. Очень часто жертва не считает себя красивым, умным, обаятельным человеком. Хотя нельзя сказать, что этот человек одинок, но это очень часто такое одиночество в толпе.

Человек должен уметь преодолевать свои страхи от общения, низкую самооценку, это вот «а кому я могу быть интересным?». Потому что, как только он начинает преодолевать, учиться общаться с другими людьми, страхи контактов проходят, тревоги уменьшаются и, попадая в какие-то ситуации, человек уже начинает понимать, что он с огромным количеством ситуаций справляется – нет проблем. Если человек чувствует, что он не может справиться с ситуацией – ситуация становится опасной до того, как она на самом деле стала опасной.

Конечно же, нужно обращаться за помощью к психологам. Притом не только для переживания происшедшего, а и на будущее, чтобы «я-концепция» была менее уязвимой, чтобы не было ощущения, что я всегда попадаю в такие ситуации.

У человека может быть установка, что он попадает в неприятные ситуации только с определенным типом людей, например, блондинами. Большинство блондинов (как и брюнетов) кроткие и тихие люди, которые шли, не замечая этой жертвы, а она своим поведением начинает провоцировать. Это не поведение настоящего провокатора, а поведение не проработанной жертвы.

– Следует ли работать со своей виктимностью только на психологическом уровне или можно также пойти на какие-то курсы самообороны?

– Безусловно если говорить о поведенческих рекомендациях, то, конечно же, имеет смысл идти на курсы самообороны, заниматься спортом. Курсы самообороны дают две очень важных вещи: одна – это некий прием и навык, а второе, что всегда при этом присутствует, – будет повышаться самооценка. «Я не так уже боюсь этой ситуации, потому что я уже как буревестник хожу, нападите на меня, и я вам покажу, чему меня научили». Здесь уже другая опасность, что человек может начать приставать к окружающим, чтоб на него напали, а он ударит. Но этот риск не так велик. На самом деле эффект от таких занятий в плане преодоления виктимности очень высок, потому что человек, во-первых, в этих группах приобретает друзей, очень часто товарищей по несчастью, во-вторых, он приобретает, кроме этих навыков, убеждение в том, что он может справиться с ситуацией. Т.е. ситуация уже не кажется такой страшной.

– Многие специалисты по боевым искусствам используют в некоторых ситуациях приемы самовнушения, которые помогают им избежать боя тогда, когда физический перевес на стороне противника. Они представляют себя хищником или зверем каким-то, просто каким-то агрессором, либо, есть еще такой прием, что с ними идет рота спецназа. И это как-то чувствуется окружающими, во многих случаях это реально помогает.

– Я, к сожалению, не специалист по боевым искусствам, но как психолог могу сказать, что, конечно, помогает.

Понимаете, они ведь тренируются не просто махать руками, ногами или сделать какой-то болевой прием, захват и т.д. Они на тренировках как бы переживают эту ситуацию. Почему это так важно? Потому что обычно жертвой ситуация начинает восприниматься как роковая: если я попадаю в такую ситуацию, то будет, как всегда. А на тренировке по боевым искусствам закрепляются другие, позитивные установки.

Кстати, эти навыки, которые приобретаются на тренировках, имеют и свои минусы. Я знаю женщину, прошедшую такое обучение, которая стала приставать к хулигану, чтоб он просто ее ударил. А он хулиган, он не знает правил, он посмотрел, как она защищается и ударил ее все-таки с той стороны, с которой она не ожидала. Она привыкла к тому, что нужно стоять так, насильник должен стоять так, как инструктор, и тогда она его, конечно, перевернет. Но насильник не всегда стоит так, как инструктор. Поэтому, когда я говорю о секциях по самообороне, то я имею ввиду, конечно, хорошие секции, где учат реагировать по ситуации. В идеале это должен быть не просто набор физических приемов, а тренинг наблюдения, тренинг собственного переживания, поднятия самого себя. И уверяю вас, как только человек через это проходит, у него резко уменьшается количество опасных ситуаций.

Приведу другой пример. Все знают, как московская милиция обирает иммигрантов, людей без российского гражданства. И вот я знаю очень многих, которые как только они получали российский паспорт, они шли мимо милиционера с мечтой, чтобы их остановили, и тогда он покажет долгожданный паспорт. И вот с этого момента, все – милиция прекращала их останавливать, потому что в их глазах милиционер не видел того страха, который хотел бы увидеть.

– Почему вооруженные люди чаще провоцируют насилие, чем невооруженные?

– Тут есть две вещи. Во-первых, если в поле зрения человека находится оружие, то этот человек ведет себя более агрессивно. Мы провели такое исследование. Мы просили гаишника в одном случае просто стоять у своей машины и останавливать людей без фактических оснований для этого. А в другом случае у него на заднем окне был виден автомат. И вот люди, которых останавливали, в первом случае вели себя менее агрессивно, во втором, когда они видели автомат, хотя автомат принадлежал-то милиционеру, они себя начинали вести более агрессивно, они, что называется «качали права» на более высоких нотах. Это одна сторона этого дела. Вторая, что очень часто оружие оказывается в руках людей, которые сами боятся, и они от страха начинают действовать.

Раньше был такой стандарт английского постового полицейского, рост не меньше чем 1 метр 84 см, здоровый такой тип. В свое время английская полиция решила быть демократичной и отменили этот стандарт. Как только их сделали более демократичными - разными, худыми, маленькими – резко увеличилось количество нападений на полицейских. И когда опрашивали преступников, а почему они нападают на полицейских, то преступники говорили: «Знаете, маленький, он так нервничает и так свою палочку теребит и держится за пистолет, что инстинктивно нападаешь на него первым».

Человек уверенный в себе может спокойно разрешить ситуацию, он уверен, что он с ней справится. В случаях же, когда человек нервничает, когда он неуверен в себе, то, конечно, он первым будет хвататься за оружие. Он пытается действовать на опережение, притом иногда он не отдает себе отчета, что это опережение превращается в агрессию, в провокацию.

Поэтому очень многие психологи, особенно на Западе, выступают против свободной продажи оружия. Ничего, кроме того, что увеличится количество нападений, мы не получим. Очень часто оружием стремятся владеть люди, у которых его точно надо отнять как можно быстрей – и отнимут. Поэтому, если вы обратили внимание, то никаких советов о газовых баллончиках и пневматических пистолетах для жертвы, я не давал. Потому что, чаще всего, отнимут и используют против владельца.

– Является ли фактором, провоцирующим насилие, нарушенность личных границ человек, особенно семейных. Когда муж бьет жену, является ли одной из причин того, что он ее бьет, возможно, нарушенность ее личных границ?

– Является.

Но, знаете, сейчас общая тенденция заключается в том, что и жены стали избивать мужей. Косвенное подтверждение нарушения этих границ – есть американское исследование, что примерно 12% жен, которые избивали мужей, объясняли это тем, что они его ударяли, чтобы он заговорил. Вот, понимаете, семейная жизнь, где один из супругов вообще не говорит, а для того, чтобы он заговорил, его нужно ударить – это жизнь с нарушенными границами с обеих сторон.

– Что людям делать со своими границами, чтобы изменить ситуацию?

– Могу только порекомендовать вновь - обратитесь к психологу, потому что у каждого своя проблема с этим нарушением границ. Каждый должен вместе со своим психологом осознать, где они нарушены, в какой сфере, потому что очень часто они могут быть нарушены в коммуникативной сфере, они могут быть нарушены в телесном восприятии своего тела, в восприятии границ своего внутреннего мира, когда он либо чрезмерно открыт окружающим, так же, как чрезмерно закрыт от окружающих, т.е. окружающие не могут понять эмоции, которые переживает человек. Поэтому сначала нужно провести такую диагностическую работу и потом создавать программу по преодолению.

– Вы хотели бы еще что-то сказать жертвам насилия о путях преодоления своей склонности к насилию?

– Я хотел бы сказать, что вы не должны заниматься самоуничижением, вы не должны думать о себе, как о человеке, который помечен чем-то негативным. Вы должны это преодолевать. И один из основных путей здесь, это учиться видеть в окружающих больше доброжелательности, чем вы хотели бы видеть на основании вашего печального опыта.

– Писатель Михаил Пришвин записал в своем дневнике замечательное наблюдение: «Когда весь собрался в ожидании друга, не страшно врага».

– Безусловно. Люди первоначально стали из-за этого жертвами и дальше произошло подкрепление опытом, и очень важно прервать эту цепочку и понять, что есть очень много людей доброжелательных, открытых, готовых принять их.

– Даже готовых помочь, когда с тобой что-то случится.

– Безусловно, принять и помочь. Не обязательно такие люди найдутся в их привычном окружении. У многих из них, я лично понимаю и знаю, что у многих из них в личном опыте произошло то, что после того, как они стали жертвами, большое количество их близких, родственников и друзей вело себя не так доброжелательно, как им хотелось бы. Не надо думать, что вот на этом круге людей все замыкается – есть еще более широкий круг людей, в котором есть очень много доброжелательных личностей, готовых прийти нам на помощь, если не активную, то пассивную, с пониманием. Это понимание позволяет преодолеть очень многие из проблем.

© Vetkaivi.ru

Об авторе: Ениколопов Сергей Николаевич, кандидат психологических наук